Сиятельный - Павел Корнев (2015)

Я спокойно поднялся на крыльцо особняка и утопил кнопку электрического звонка. Слуг граф вышколил на совесть – не успело еще отзвучать в доме металлическое дребезжание, а дверь уже открыл краснощекий молодчик в слишком узкой в плечах ливрее цветов рода Косице – сером и зеленом; без обычных галунов и броского шитья она своим строгим видом скорее напоминала мундир.

– Проходите, вас ожидают, – чопорно произнес лакей и слегка поклонился, но без малейшего подобострастия.

Я убрал котелок на полку для шляп и, остро ощущая свою чуждость богатой обстановке – еще эти пыльные туфли! – направился в гостиную, где меня встретил постаревший Теодор Барнс.

Сходство с моим дворецким было просто разительным; лишь морщины в уголках рта да ранняя седина позволили не выказать замешательства и снисходительно улыбнуться:

– Филипп! Вы с братом просто одно лицо! Рад видеть вас в добром здравии!

– Вы очень добры, – сухо ответил дворецкий дяди и продолжил: – Граф ожидает вас в кабинете.

Я двинулся к лестнице; дворецкий остановил меня и распахнул дверь, за которой обнаружилась клеть подъемника.

– Граф распорядился оборудовать дом по последнему слову техники, – сообщил Филипп с едва уловимой ноткой снисходительности.

На мой взгляд перестройка комнат в шахту лифта была вызвана исключительно стремлением дяди блеснуть собственной оригинальностью, но я придержал это мнение при себе и молча прошел внутрь. Филипп ступил следом и передвинул рычаг переключателя с цифры один сразу на тройку. Где-то внизу раздалось урчание механизмов, размеренно зафыркал паровой привод, и клеть почти без рывков вознеслась на верхний этаж. Там дворецкий распахнул створку, выпуская меня в коридор, сам шагнул следом и без стука распахнул дверь напротив.

– Прошу.

– Благодарю, – небрежно кивнул я и прошел в рабочий кабинет дяди.

Граф Косице обернулся и указал на меня своему собеседнику.

– Господин Левинсон, это тот самый молодой человек, о котором мы с вами говорили.

– Рад знакомству, – обаятельно улыбнулся полноватый иудей и представился: – Я имею честь быть управляющим столичного отделения Банкирского дома Витштейна и младшим партнером предприятия. Мы писали вам на прошлой неделе.

Я пожал протянутую руку и выжидающе взглянул на дядю; смысл происходящего от меня ускользал.

Граф перехватил мой озадаченный взгляд, но с объяснениями спешить не стал и предложил:

– Вина?

– Нет, благодарю, – решительно отказался я, несмотря на пересохшее после прогулки по солнцепеку горло.

– Если не возражаете, граф, – мягко произнес банкир, беря инициативу в свои руки, – я предпочел бы сразу перейти к делу. Путь был неблизкий, а время, как известно, – деньги.

Господин Левинсон был пухловат, с вьющимися темными волосами, крупным носом и умными черными глазами, но ни заурядная внешность, ни мягкий тон меня в заблуждение не ввели. Он требовал – именно требовал! – у графа открыть карты, и это еще больше запутывало ситуацию.

О чем должен пойти разговор, если не о наследстве? А если о наследстве, то какое отношение к нему имеет Банкирский дом Витштейна?

Насколько мне было известно, род Косице иудеев никогда особо не жаловал.

Графа требование гостя откровенным образом смутило. Открытое лицо с волевым подбородком словно распалось на отдельные куски, и моему дражайшему дядюшке пришлось приложить определенные усилия, дабы вернуть себе невозмутимость.

– Для начала позвольте ознакомить вас с одним небезынтересным документом, – предложил он, подошел к столу и утопил кнопку на его краю. В коридоре раздалось и сразу стихло металлическое дребезжание звонка, а миг спустя входная дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул лакей, крепостью сложения ничуть не уступавший парню на входе.

– Пусть Филипп принесет бумаги, – распорядился дядя.

Слуга кивнул и скрылся в коридоре; тогда граф обернулся к нам и предупредил:

– Придется немного подождать.