Шарко - Франк Тилье (2019)

– Не уверена, что этот банк смог бы длительное время обеспечивать потребности человека с такой болезнью и со столь редкой группой крови: учитывая ограниченное количество доноров, тот, возможно, извел бы все запасы бомбейской крови на одного себя. Но я думаю, что настоящая, глубинная причина в другом: наш дьявол не просто чудовище по виду, он и есть чудовище. Хищник на вершине пищевой лестницы, vampyre через букву «у», который считает, что ему все позволено, в том числе и решать, кому жить, а кому умереть, и который вовлек стадо полоумных в свой маразм. В этой чудовищности его сила, она превращает его в абсолютного вожака. Ему нужна кровь, и он берет ее. Все проще простого.

Франк никак не мог в это поверить. Он вспомнил повешенную Мейер и легко воссоздал сценарий того, что происходило на грибной плантации: орда дикарей вокруг голой молодой женщины, все в татуировках, пирсингах и скарификациях… Лицо монстра, который является, словно выползший из кошмара. Орда расступается, освобождая ему место, чтобы он мог вонзить свои длинные обнажившиеся зубы в нежную плоть шеи, все глубже и глубже, пока не перекусит артерию. Алая кровь, которая течет по подбородку алебастровой белизны. Потом он отступает в сторону, и его псы с рычанием бросаются на кусок мяса, чтобы растерзать его.

– Значит, эта мерзкая болезнь проявилась около трех лет назад? – спросил он. – И стала причиной создания «Pray Mev»?

– Нет, у «Pray Mev» другое назначение, своя строго определенная задача, независимая от болезни. Одно дело – «Pray Mev» и его последователи, другое – похищения с целью обеспечить пропитанием гуру. Думаю, его план создания секты зародился не вчера, он подразумевал кучу подготовительной работы, но порфирия развивалась, делалась все тяжелее, и потребовались переливания крови, чтобы обеспечить его выживание. Не забудь, татуировщик начал наносить им первые знаки три года назад, а первым похищениям года два. Сначала vampyre попросил Рамиреса и Дюпира помочь ему создать секту, потом уже, когда болезнь прогрессировала, приказал добывать для него бомбейскую кровь. И тогда начались похищения.

Мало-помалу у Франка складывалась картина событий. Все, что говорила Люси, имело смысл. Он представлял себе чудовищного vampyre, который жил затворником, прятался вдали от людей и укрывался от дневного света. Уродливое существо, приговоренное к жизни в темноте, в повседневном ритме кровопусканий, избавляющих его от больной крови, прежде чем он введет себе новую. Монстр, не признающий ни веры, ни закона, без колебаний отбирающий жизни, убивающий, использующий…

– Но не надеялся же он бесконечно похищать людей, это невозможно.

– И тем не менее он так и поступал на протяжении двух лет, а если бы я не влезла к Рамиресу в тот вечер, это продолжалось бы еще некоторое время. Хотя ты прав: он сознавал, что в один прекрасный день этому придет конец, что Рамирес и Дюпир не могут так действовать постоянно, рано или поздно их схватят, и в любом случае болезнь обрекает его на неминуемую смерть. Его существование держалось на волоске с самого начала. И он это знает. А потому для него нет пределов в том ужасе, который он готов творить.

Она наклонила свою чашку с кофе. Выцедила последние капли на язык.

– Этот мерзавец в конце концов что-то сделал. Вспомни фразу на стене в подземелье: «Реки текут и заражают мир». Можешь быть уверен, это «что-то» уже распространяется, и прежде, чем отправиться на встречу с Люцифером в иной мир, vampyre сделает все, чтобы увлечь в своем падении как можно больше людей.

70

К середине дня тринадцать фамилий со всеми данными были выписаны в столбик на доске, установленной в центре рабочего кабинета. Благодаря телефонным звонкам, компьютерной распечатке и пяти именам, которые сообщила Виктуар Пайе, полицейские сумели за одно утро установить личности всех жертв и таким образом воссоздать зловещую эпопею Рамиреса и Дюпира.