Шарко - Франк Тилье (2019)

На этот раз она разрыдалась вовсю, и больше полицейским не удалось вытянуть из нее ни слова. Николя принес ей стакан воды, пытаясь удостовериться, что она не притворяется. Они часто сталкивались с великолепными лжецами, и девицу следовало немного встряхнуть. Она выпила большими глотками, между двумя всхлипами. Потребовалось четверть часа, чтобы она перестала икать. Капитан полиции пристроился в кресле по другую сторону стола, Франк остался стоять. Эта история со звонком заставила его пережить худшие моменты в жизни. Он предоставил Николя вести допрос.

– Мы не сделаем тебе ничего плохого, мы здесь не для этого. Мы только стараемся добраться до истины. Ты убила Жюльена Рамиреса?

– Нет!

– Вернемся к убийству в водонапорной башне… Зачем понадобились пытки? Почему мужик, с которым ты спала, выпустил из человека всю кровь в таком мрачном месте?

– Не знаю и поверить не могу… Мне ничего такого и в голову не могло прийти. С Жюльеном мы виделись время от времени. Знаю, конечно, была та история с кошками. Но… Это он меня за ними посылал в Центр.

– А пиявки для чего?

Она пожала плечами:

– Не знаю…

Яростным движением Николя смел бумаги со стола шефа. Листки разлетелись во все стороны.

– Вечно ты ничего не знаешь! Клянусь, ты прекратишь над нами издеваться!

Николя рванул стул Мейер так, что та едва не упала. Шарко положил руку на запястье коллеги: тот зашел слишком далеко. Они выпрямились, как две кобры, лицом к лицу. Белланже высвободил руку и снова повернулся к подозреваемой:

– Повторяю: зачем понадобилась эта пакость – пиявки?

Мейер опустила глаза:

– Не знаю, я не вру. Однажды я спустилась в подвал, хотя Жюльен не хотел, чтобы я туда ходила без приглашения. Я слышала, как кошка мяукает, словно младенец. И там я увидела Жюльена, он… он собирал что-то с пиявок, которых снимал с кошки. Какую-то жидкость. Не кровь. Может, слизь, не знаю. Он наливал это в маленькие бутылочки.

Николя не бросил на Шарко и взгляда, полностью сосредоточившись на своей жертве. Та вздохнула:

– В каком виде была кошка, вы бы только видели… Жюльен любил причинять страдания. Когда… когда кошки доходили до ручки и от них оставались только кожа да кости, он вел меня туда, зажигал повсюду свечи: и на лестнице, и на полу… Мы… мы убивали их и… Мы призывали дьявола… Мы трахались, а внутренности валялись вокруг. Черт, не могу я все это вам рассказывать. Это очень личное и…

Она не закончила фразу, ушла в себя. Спина – как панцирь у черепахи, молчание. И снова слезы. Николя взял ее за подбородок и заставил поднять лицо.

– «Pray Mev», что ты об этом знаешь?

– У него такая татуировка на ступне. Но я не знаю, что она означает. Он не хотел мне говорить.

Сложно убедиться в ее искренности. Он показал ей другие фотографии, заговорил о пробирках, слезах, картине, тринадцати возможных жертвах, нескольких «дьяволах». Кому принадлежали те лица? Идет ли речь об исчезнувших людях? Она продолжала все отрицать, съеживаясь и уходя в себя. Ее заставили показать стопы обеих ног.

Николя рассчитанным движением отодвинул досье в сторону:

– У нас полно времени. Мы докопаемся до всего, что тебя касается, мы тебя узнаем лучше, чем ты сама себя знаешь. И в конце концов доберемся до правды. Так что тебе имеет смысл сотрудничать. Чем быстрее мы закончим, тем лучше и для тебя, и для нас.

Вопросы множились, все более настойчивые, и пришел момент, когда она забилась с воплями. Она так дрожала, что копы решили отпустить вожжи, пока у нее не случился нервный срыв и она не загремела в больницу. Николя остановил запись:

– Ладно-ладно. Выпей немного, продышись. Мы тебя оставим в покое, хорошо?

В коридоре он следил за ней через приоткрытую дверь.

– И что ты об этом думаешь?