След лисицы на камнях - Елена Михалкова (2018)

– Еще раз смотрю, у кого нет алиби на начало пожара. Позвонил?

– Позвонил. – Бабкин сел на кровать и почесал за ухом деликатно мяукнувшего кота Арсения. – Пронина обещала зайти в квартиру Возняка, проверить. Но она практически уверена, что Бакшаева в Москву не возвращалась. Говорит, она могла сорваться и уехать в другой город, как частенько и поступала прежде.

Илюшин взглянул на него:

– Странно это, Серега.

– Слинять в Екат без документов и денег?

– Что такое Екат?

– Екатеринбург. Сокращенно.

– Господи, – с ужасом сказал Макар. – Не говори так больше никогда.

– Ладно, – покладисто согласился Бабкин, – буду называть его, как принято среди местных: Ебург.

– Местные тебя за такое распяли бы и сожгли. Нет, я не о Свердловске. Если Бакшаева жива, странно, что она исчезла бесследно.

– Испугалась, – пожал плечами Сергей.

Макар с сомнением глянул исподлобья:

– Она собиралась вернуться и шантажировать Красильщикова. Что должно было случиться, чтобы она передумала? – Он поднялся и подошел к окну. – Нет, Серега, здесь что-то не то. Если Бакшаева спряталась в избушке егерей и успела смыться оттуда до нашего прибытия, почему не давала о себе знать? Чего она ждет?

– Мы не знаем наверняка, давала или нет, – возразил Сергей. – Почти все, что нам известно об этом деле, мы записали со слов Надежды. Бакшаева может врать. Возняка бы прижать покрепче! Пусть хоть что-нибудь подтвердит или опровергнет.

Макар оглянулся и выразительно посмотрел на него через плечо.

– Согласен, не лучшая идея.

– А не может быть такого, что Возняк играл в расчете на нас? – Илюшин побарабанил пальцами по стеклу. – Он же охотник. Увидел издалека, что к дому ведут следы, и притворился, что ищет Веру…

– Мы шли по тропе, снега на ней не было, вряд ли он читает следы по мокрой листве, – возразил Сергей. – По-моему, он действительно не ожидал нас увидеть.

– Может быть, может быть…

Илюшин перестал барабанить так же резко, как начал, и вернулся к своему рисунку. Кот перебрался к нему и стал ходить туда-сюда, незаметно подталкивая лапой карандаш к краю столешницы.

– Почему у тебя лист расчерчен пополам? – Сергей привстал и склонился над столом.

– Пытаюсь связать лето девяносто первого и нынешнее. Общего пока – только пожар.

– А может, случайно загорелось? – Бабкин сел по-турецки. – Август был жаркий, Надежда выпивает, да и покуривает…

– Бакшаева ушла из дома за сестрой, и не было ее… дай-ка посмотреть… два часа! Сомневаюсь я, что окурок способен тлеть в траве два часа. Минут тридцать, кажется, не больше… Плохо, что поджигателем у нас может быть кто угодно. Я бы ставил на Василия!

– Зачем ему это?

– Не нравится он мне.

– Мне тоже. Но моего вопроса это не снимает. Если бы он вызвался сам бродить по ночам, я бы понял твои подозрения. Но Нина Ивановна подтверждает, что Василий в гробу видал следить за безопасностью Камышовки, и если бы она не настояла, ни за что не стал бы этим заниматься.

– А его история с домом Филимоновых подтверждается?

– Ну, у него есть ключ, этим ключом можно отпереть дверь, и бар Филимоновых – пуст, – усмехнулся Сергей.

– У них есть бар? В самом деле? Бар – в деревенском доме?

– Нет, конечно. Просто я обыскал шкафы и не обнаружил ни одной бутылки.

– Прежде ты не стал бы шарить по чужим домам, – заметил Макар.

– Теряю под твоим влиянием человеческий облик.

Илюшин замолчал и изобразил в углу листа старика с прищуренными глазами. За его спиной возникла плечистая старуха с седой косой: Худякова.