След лисицы на камнях - Елена Михалкова (2018)

– Все разваливается, – бормотал Макар. – Ничего друг с другом не связывается… Бакшаева возвращается сюда много лет спустя, чтобы выпросить денег у сестры, и обнаруживает, что ее земля и дом проданы, и не кому попало, а богачу – в ее представлении богачу, конечно. Она решает, что Красильщиков – куда более аппетитная жертва, чем ее сестра, и идет к нему, составив четкий план, а Надежда с Возняком за ней следят, чтобы быть в курсе происходящего. Зачем младшая Бакшаева позвала Григория?

– Чтобы он грохнул старшую, – подал голос Бабкин.

– Если бы он ее грохнул, то и Надежде бы пришел конец. Возняк не стал бы оставлять свидетелей. Допустим, она говорит правду: позвала от беспомощности. Вера не умеет вовремя остановиться, а в лице Красильщикова она встретила тип человека, с которым прежде не сталкивалась. Он впал в состояние аффекта, придушил ее, и она очнулась только через час, когда ее откопали. Пока все верно?

– Если верить Надежде, – в который раз согласился Бабкин.

– Хорошо. В девяносто первом старший сын Возняка поджег дом Бакшаевых, зная, что в сарае спит его младший брат, которого его мать родила от другого мужчины. Предполагаю, что Петр сделал это с ведома или по прямому указанию отца. Парень погиб, Вера спаслась, и Возняк предложил ей денег, чтобы она дала ложные показания. Худякова осталась без сына, а Григорий отправил своего подальше из деревни… И, подозреваю, от старшей Бакшаевой.

– …а тот все равно с ней связался.

– Да. Это, кстати, дополнительный повод Григорию ненавидеть Веру. Сына он, похоже, очень любит. Вряд ли Петр мог скрывать от отца, что Бакшаева тянет из него деньги год за годом. Мы по-прежнему возвращаемся к тому, с чего начали: мотив для убийства был у Надежды, Григория, Худяковой и, в общем, у самого Красильщикова.

– Михалыча предлагаю не рассматривать, – проворчал Сергей. – Если только у него не амнезия.

– А было бы очень смешно, – без улыбки сказал Макар.

Он снова вернулся к своему рисунку. На листе возникла горбатая старуха с гусарскими усиками – Капитолина Кулешова, а неподалеку от нее улитка в скрученном рожке. «Яковлева», – догадался Сергей. Портреты Илюшина при всей их простоте, даже примитивности, всегда били в цель.

– Это же карикатура, – фыркнул Бабкин. Глаза улитки на коротких стебельках смотрели в разные стороны.

Илюшин продолжал рисовать. Снежную поверхность листа заселили жители Камышовки. Появился даже Чижик, по случаю холодов второй день ночевавший в доме и гонявший кота Арсения. Кот обрадованно шипел, играючи удирал от пса по лестнице и потом сверху заинтересованно смотрел, как Чижик с опаской преодолевает одну ступеньку за другой.

– А Белка где? – спросил Сергей. – Худяковская шавка?

– В космосе, – туманно ответил Макар.

Зазвонил телефон Бабкина. Сергей встал, чтобы выйти, не желая разговором мешать Илюшину, но услышав первые же обращенные к нему слова, застыл посреди комнаты. Кот и Макар, почувствовав неладное, уставились на него.

– Ты уверен? – спросил Бабкин после долгой паузы. И снова замолчал. – Понял тебя, Дмитрий Евгеньевич. Спасибо, я твой должник.

– Следователь? – спросил Илюшин, когда Бабкин нажал отбой. – Не томи, Серега. Что случилось?

Бабкин взял карандаш и пунктирной линией обвел размытое лицо, перечеркнутое решеткой.

– Это Иван Худяков… – насторожился Илюшин.

– Помнишь, ты спрашивал, какого запроса я ждал? – спросил Бабкин. – Следователь отправил его по моей просьбе в колонию. Сегодня пришел ответ. Пятнадцатого марта две тысячи двенадцатого года Иван Степанович Худяков, отбывавший наказание в мужской исправительной колонии ИК-восемнадцать в Мордовии, совершил побег. Последние четыре года он находится в розыске.

Илюшин изменился в лице.

– Каторжник!

* * *