Рыцарь нашего времени - Елена Михалкова (2008)

Он был искренне благодарен шефу и без всяких сомнений поступил так, как тот попросил. Тем более что просьба, как мы думаем, была пустяковой: помочь Ланселоту выиграть какое-нибудь дурацкое пари. Меня преследовал не Качков, а его призрак, потому что останки Владимира Олеговича похоронены в могиле под крестом, на котором написано имя Силотского.

– Мы так долго охотились за мертвым человеком... – вслух подумал Сергей. – Он казался таким живым... Словно постоянно оставался рядом, наблюдал за нами.

– Да, меня это тоже ввело в заблуждение, – согласился Илюшин. – Сплошные иллюзии и неправильные вопросы! Мы спрашивали себя, почему на нас больше никто не нападает, в то время как надо было спрашивать, почему на нас напали в первый раз! Надо было искать свой ответ, а не довольствоваться готовым, предложенным на блюдечке теми, кто угрожал тебе, Маш, и мне. Ведь мы продолжали работать по делу Ланселота и Качкова, ни от кого не скрываясь, и при желании остановить нас было несложно. Наши меры предосторожности – уж прости, Сергей, но это именно так, – могли защитить лишь от мелких хулиганов, от нападения в подворотне, и не более.

Бабкин согласно кивнул.

– Почему же никто не нападал на нас, не угрожал, не звонил? Да потому, что требовалось лишь одно нападение, целью которого было спровоцировать нас на расследование, за которое в противном случае мы никогда бы не взялись! Только своей болезнью могу объяснить, что я не осознал этого сразу, а ведь все было так очевидно: мы не собирались браться за дело Силотского. Я был разозлен его смертью, Сергей был огорчен его смертью, но у нас не было причин ввязываться в поиск убийцы. Однако мы все-таки ввязались – и что же послужило причиной? Страх Сергея за тебя и Костю и мое недовольство, – он усмехнулся, – пребыванием в яме, где меня забрасывали снегом и мокрой землей.

– Кстати, мы ошибочно связали нападение с нашим появлением возле дома Силотских, – вставил Сергей. – Но Макара заманили бы в ловушку, а тебя с Костей поймали в подъезде в любом случае, даже если бы мы к Силотским не совались.

– Верно. Мы обнаружили причинно-следственную связь там, где ее не было. И в этом заслуга Дмитрия Арсеньевича, который лишний раз подтвердил, что он – отличный психолог. У него имелось досье на нас, к тому же он беседовал с нами обоими и понял, что следует предпринять, чтобы подтолкнуть нас к нужным ему действиям.

– Между прочим, меня по-прежнему терзает вопрос, как именно Силотский провернул нападение. Если он прятался на даче, то у него не было возможности найти столь подготовленную группу, организовать все четко и почти по-военному...

– Ты сам сказал ключевое слово – «по-военному», – заметил Макар. – Не забывай, что у Силотского было два сообщника – жена и Арефьев, который, как стало известно совсем недавно, сбежал. Мы не сможем проверить мою гипотезу, но я уверен, что нападение – его рук дело.

– А где он взял такую банду?

Илюшин пожал плечами.

– Мог завербовать каких-нибудь подростков из криминальной организации, прикрывающейся ультра-патриотическими лозунгами, – их сейчас много. Мог держать в резерве людей именно на такой случай и использовать их, когда это понадобилось Дмитрию Арсеньевичу. Не сомневаюсь, что эта работа оплачивалась, хотя не знаю, насколько Арефьев был посвящен во все подробности замысла Силотского.

– Но зачем Силотскому понадобились именно вы? – недоуменно спросила Маша. – Из-за Ольги? Сережа, это ее затея? Неужели она до сих пор тебя ненавидит?

Сергей покачал головой.