Немезида - Ю. Несбё (2017)

– Я разобралась. – Беата отпила глоток молока из стакана. – В тех набросках лица Забойщика, которые выдала программа. Меня все мучила мысль, что они мне кого-то напоминают.

– Те распечатки, что ты мне показывала? Но там нет ничего хотя бы отдаленно похожего на лицо. Просто случайный набор черточек.

– И все же.

Харри пожал плечами:

– Что ж, ведь это у тебя fusiform gyrus. Ладно, валяй.

– Сегодня ночью я поняла кого. – Она сделала еще глоток и промокнула следы молока салфеткой.

– И кого же?

– Тронна Гретте.

Харри смерил ее взглядом:

– Ты что, издеваешься?

– Нет, – ответила она. – Всего лишь говорю, что есть определенное сходство. К тому же Гретте находился поблизости от Бугстадвейен как раз в момент убийства. Однако, как я сказала, я во всем разобралась.

– А как…

– Я связалась с лечебницей Гэуста. Если это тот же налетчик, который потом ограбил отделение Норвежского банка на Киркевейен, то это не Гретте. В тот момент он сидел в телехолле в компании как минимум трех санитаров. Я послала парней из криминалистического отдела снять у Гретте отпечатки пальцев. Вебер только что сравнил их с отпечатком на бутылке из-под кока-колы. Совершенно точно он ему не принадлежит.

– Значит, раз в кои-то веки ты ошиблась?

Беата упрямо мотнула головой:

– Нет, просто мы ищем человека, чьи физические характеристики идентичны параметрам Гретте.

– Прошу меня извинить, Беата, однако вынужден заметить, что у Гретте нет ни физических, ни каких-либо иных характеристик. Он бухгалтер, и внешность у него как у бухгалтера. Я даже уже не помню, как он выглядит.

– Ничего, – сказала она, разворачивая следующий бутерброд, – зато я помню. У нас есть на что опереться.

– Хм. У меня тоже есть новость. Возможно, хорошая.

– Да?

– Я сейчас двину в Бутсен. Расколь изъявил желание поговорить со мной.

– Вот как? Что ж, удачи.

– Благодарю. – Харри встал и, немного помявшись, наконец решился: – Знаю, я не твой отец, но можно я тебе кое-что скажу?

– Пожалуйста.

Осмотревшись по сторонам, он убедился, что никто их не слышит, и только после этого рискнул:

– На твоем месте я был бы поосторожней с Волером.

– Спасибо. – Беата откусила большой кусок. – Но вообще-то ты все правильно сказал о себе и моем отце.

– Всю свою жизнь я прожил в Норвегии, – начал Харри. – Вырос в Уппсале. Родители были учителями. Отец мой сейчас на пенсии; с тех пор как умерла мама, он живет как во сне, лишь изредка навещая нас, бодрствующих. Моей младшей сестренке его очень не хватает. Полагаю, мне тоже. Мне недостает их обоих. Они думали, что я стану учителем. Я тоже так считал. Вместо этого поступил в Школу полиции. Немного изучал право. Если меня спросят, почему я стал полицейским, я приведу десять веских причин, хотя сам не верю ни в одну. Теперь я об этом уже и не думаю. Это просто работа, за которую я получаю деньги; иногда мне удается сделать что-то хорошее, такое, что долго еще будут помнить. Мне не было и тридцати, когда я стал алкоголиком. А может, и двадцати – это как посмотреть. Говорят, алкоголизм заложен на генном уровне. Вполне возможно. Когда я вырос, то узнал, что мой дед, который жил в Ондалснесе, напивался ежедневно на протяжении пятидесяти лет. Мы бывали там каждое лето до тех пор, пока мне не исполнилось пятнадцать, и я ничего не замечал. К сожалению, этого его таланта я не унаследовал. Вытворял такое, что просто не могло пройти незамеченным. Короче говоря, это чудо, что я все еще работаю в полиции.

Харри покосился на табличку «Не курить» и закурил.

– Мы с Анной были любовниками шесть недель. Она не любила меня. Я не любил ее. Порвал с ней скорее для ее же пользы. Хотя она думала иначе.

Второй человек, находившийся в комнате, кивнул.