— Да я уже догадалась. Сократим это время до месяца. Едем! Паспорт у меня с собой, — смеется.

Я выруливаю с парковки на дорогу, а затем задумчиво размышляю вслух:

— Говорят, если есть особые обстоятельства, то можно и быстрее?

— Рома, сперва бы у папы попросить моей руки, — требовательно.

— Понял. Сделаю, как только ему станет получше. Скажешь, когда можно? Брат твой, кстати, не против.

Она хмыкает, потом загадочно улыбается

— О чем задумалась? — спрашиваю.

— Быстро у нас все. Не успели познакомиться, а уже семьей стали. Надо же, как бывает.

— Может быть, только так и бывает? Просто мы раньше на компромиссы соглашались.

— Да, за многое стыдно.

— Больше не будет.

Мы переглядываемся и снова улыбаемся.



Эпилог

Впереди меня ждет обычный апрельский денек, один из череды точно таких же светлых и спокойных, сливающихся в один бесконечный период под названием «декрет». Мы с нетерпением ждем стабильного потепления, чтобы наконец снять шапки, теплые ботинки и проводить на улице больше времени. Чаще гулять, ездить за город или на речку.

Вроде бы особо ничего не происходит, и в то же время постоянно что-то случается. Алисе через недельку пять месяцев, и сегодня утром она впервые перевернулась со спины на живот! Это произошло так неожиданно, что я поначалу не поверила происходящему. Подумала, что замоталась и забыла, как сама же и переложила ребенка. Но эксперимент решила повторить. На полу в детской оборудован специальный уголок: удобный мягкий ковер, игрушки, — я вновь уложила Алису на спину, но не прошло и минуты, как она сделала усилие и перевернулась на живот. Теперь на моих глазах! И лежит, смотрит на меня, как будто всегда так умела. Дескать, что такого, подумаешь…

В третий раз мне удалось заснять фокус на камеру! Я тут же отправила Ромке, он ответил почти мгновенно: «Да ладно! Не может быть! Пока я тут сижу, она уже пойдет!».

«Далеко не уйдет, поймаю!» — присылаю ему смеющийся смайл.

Я стараюсь все подобные моменты снимать или фотографировать и тут же отправлять ему, чтобы наш папочка ничего не пропустил и всегда был в курсе последних событий. После рождения Алисы он взял долгий отпуск, но все хорошее, к сожалению, имеет свойство заканчиваться: Демин снова с головой ушел в свои спецназовские будни — непрерывные тренировки и страшное для меня, его жены, слово «работа». Выезды, нервы, черная форма, черная маска, и лишь глаза в прорези, которые я по-прежнему непроизвольно ищу в новостях или в роликах на ютубе. Нахожу редко, практически никогда. Собровцы не любят журналистов, предпочитают оставаться за кадром. Их показывают, когда работа уже выполнена и никому ничего не угрожает. Их труд незаметен, у них нет имен, в прессе обычно не освещают их подвиги. Но если этих парней не станет — страна моментально почувствует перемены.

Самое главное, что в каждый еговыходной я вижу родные глаза дома, вживую, — уставшими, но непременно улыбающимися.

«Яна, ты посмотри, какая она молодец! Нет, ты видела? Сама взяла и перевернулась!»

«Видела, Рома», — смеюсь, читая его сообщения.

«Ты теперь не оставляй ее одну на кровати, упадет же!»

«Я давно не оставляю».

«Ладно, вечером приеду — будем закреплять навык. Поснимай еще».

Все его свободное время принадлежит нам. Абсолютно все, вплоть до минуты. Даже к его матери мы теперь ездим все вместе, он делает какую-нибудь мужскую работу в ее квартире или просто пьет со мной чай на кухне, пока бабушка нянчится с внучкой. В целом, у меня сложились неплохие отношения со свекровью, она ведет себя ненавязчиво, внучку любит искренне, всегда готова посидеть или поиграть, в гости приезжает по приглашению или предупреждает заранее. На опасные темы, правда, периодически заговаривает, но я научилась отшучиваться или поддерживать нейтралитет, что, в общем-то, на данный момент кажется достаточным.