Все по-настоящему - Юлия Резник (2020)

— … либо вообще не пойду! — топает ногой. И тут я понимаю, что передумать её заставит разве что какое-то чудо, ну, или… Хватаюсь за сердце и оседаю на кровать. Актер из меня никудышный, но Татка, напуганная случившейся в самолете историей, реагирует просто мгновенно. Подлетает ко мне, обхватывает лицо ладонями.

— Что? Тебе плохо?! Клим!

— Плохо… Видишь, до чего ты меня довела?

— Я?

Пока моя женушка удивленно хлопает ресницами, я проворно развязываю поясок на ее халате, развожу полы в стороны и касаюсь вершинок груди большими пальцами. На секунду Татка замирает в моих руках, ее взгляд темнеет, и вот сразу после этого мне прилетает. В голову. Подушкой.

— Придурок! Ненормальный! Знаешь, как я испугалась?! А тебе все шутки?

Она опрокидывает меня на кровать и, оседлав, как ковбой мустанга, встряхивает, что есть сил. А я опять улыбаюсь. Резко переворачиваюсь, подминая жену под себя, и веду носом по ее шее.

— Я же правда за тебя испугалась, — вдруг всхлипывает она. — Тогда, в самолете… я, кажется, никогда не испытывала такого ужаса.

Это приятно. Очень… Ее искреннее волнение. Определенно, в этот раз я сделал правильный выбор, чтобы там она ни говорила.

— Ну, извини меня. Я просто не знал, как еще тебя убедить.

— Убедить в чем?

— Надеть это чертово платье! Ради меня… — касаюсь губами трепещущей жилки в яремной впадине, прихватываю кожу зубами, — пожалуйста…

И дело ведь даже не в этой проклятой тряпке! Я просто хочу понять, чем она готова пожертвовать ради наших отношений. Не спрашивайте, зачем мне это. Я и сам не знаю.

— Ладно. Хорошо… Но только на этот раз. Себе я его не оставлю! А теперь отпусти.

В голос Татки просачиваются непонятные мне жалобные нотки. Качаю головой, но в сторону откатываюсь не сразу. Мне нравится, как совпадают наши тела, как трепещет тоненькая голубая жилка под нежным атласом кожи, выдавая ее волнение и… желание. Не знаю, кого там она любит, и знать не хочу! Пока мне достаточно того, как реагирует Таткино тело на мою близость. Слова бывают обманчивы. Но ничто не может заставить тело солгать.

Как я и думал, платье идеально подходит Тате. Бюстье подчеркивает высокую грудь и тонкую талию. Не будь Татка такой худышкой, бархат бы добавил ей ненужных объемов, но с фигурой моей жены, как и со всем остальным, все в полном порядке. Я настоящий счастливчик — с какой стороны ни смотри. Веки тяжелеют. И с каждой проведенной с ней рядом секундой мне все меньше хочется куда-то ехать. Откашливаюсь, вдруг вспомнив о том, что забыл едва ли не самое главное.

— У меня кое-что для тебя есть. В прошлый раз Шульман вроде бы ничего не заметил, но сейчас лучше предусмотреть каждую мелочь.

Достаю небольшую коробочку. Открываю, глядя Татке в глаза. Вижу, как судорожно она втягивает воздух, прежде чем вообще разучиться дышать.

— Иди сюда, — подзываю Татку рукой.

— Мне не нужны от тебя подарки, — повторяет она опостылевшую до печенок фразу.

— А это и не подарок. Это — кольцо. Обручальное. Ну же!

— Ты хочешь мне его надеть?

— Я — тебе. Ты — мне. Ты часом не забыла, что у нас все по-настоящему?

— Нет. Просто… никак не могу привыкнуть.

Татка робко улыбается мне и делает маленький нерешительный шажок, наконец, проявляя любопытство к происходящему. В полнейшей тишине надеваю кольцо ей на палец.

— Никаких выпирающих камней. Чтобы ты могла не снимать его, надевая перчатки, — поясняю свой выбор.