Ангелы не умирают - Екатерина Оленева (2017)

— Слышу, — с леденящим спокойствием отозвалась Синтия. — Я понимаю тебя. Гораздо лучше, чем ты меня. Или Альберта. Маленькая глупая девочка в мире больших, злых монстров. Бедняжка! Ты, как и все хорошие девочки, должно быть, веришь, что рано или поздно добро всегда побеждает зло? И, поскольку добро это ты, а зло — это я, мой конец, наверное, в твоих глазах уже предрешён?

В чём-то ты, безусловно, права. Но совсем не так, как тебе представляется. Добро не может победить зло, иначе последнее давно бы скончалось в судорогах. Только глупцы представляются себя Дон-Кихотами. На мой взгляд Дон-Кихот и есть дурак, причём самого скучного пошиба — глупец и зануда.

Истинное добро никогда не сражается со злом — оно просто старается с ним не пересекаться. Белые крылья, знаешь ли, так быстро пылятся? А в христианском догмате о непротивлении злу насилием куда больше истины, чем ты способна вообразить. Кто пойдёт убивать дракона рано или поздно сам станет драконом. Тут уж ничего не поделать.

Зло никогда не бывает наказано добром. Зло всегда наказывается ещё большим злом. Так чернота гасит любой свет, а пустоту невозможно заполнить — рано или поздно растворишься в ней.

Хочешь оставаться белой и пушистой? Не связывайся со мной, девочка. Благослови бога, в которого ты не веришь, что у меня есть свои причины быть к тебе благосклонной.

— Ты…

— Просто закрой рот, одень пальто и иди за мной.

— Куда?

— Туда, откуда всё началось и рано или поздно закончится — в Хрустальный дом.

— Зачем?

— Тебе обязательно задавать вопросы? — раздражённо сверкнула на неё глазами Синтия. — Альберт ждёт тебя там. У него были неприятности, и я отвезла его в дом, который мы оба считает нашим. Так ты идёшь или нет?

Катрин не верила ей. Она не собиралась идти за Синтией. Она ненавидела госпожу Элленджай всем изболевшимся сердцем, не соглашалась в душе ни с одним сказанным ею словом.

Как же объяснить тот факт, что пошла за ней — покорно, не сопротивляясь?

«Пустоту невозможно заполнить. Рано или поздно растворишься в ней», — звучали в её голове отзвук сказанных слов.

А ощущение, что плотная липкая паутина оплетает всё туже, всё сильнее становилось всё явственнее.

За окном роем искрящихся фонарей летела ночь. А в голове с той же скоростью летели мысли.

Синтия отлично водила машину. Наверное, она и в самом деле ведьма, продавшая душу дьяволу?

Существует легенды о том, что иногда человек переходит тонкую грань сам того не замечая, и оказывается в параллельном мире, где всё иначе.

Может быть Катрин умерла, и не заметила этого? А Ирис, тётя и обманчиво-знакомая реальность только декорации?

В какой миг мир сошёл с ума? Тогда ли, когда она вошла в фамильный склеп Элленджайтов? Когда вслед за Линдой вошла в Кристалл-холл? Может быть, когда петляли в ночи в поисках дороги? Или гораздо раньше, когда она бежала по тонкой тропинке университета перед встречей с Линдой?

А может быть, с ума сошёл вовсе не мир — с ума сошла она?

На стекле отражался её профиль, как в зеркале — единственное светлое пятно в беспроглядности ночи.

«Рано или поздно пустота поглотит тебя».

Как противостоять этому? Возможно ли? Когда тебя несёт стихийный потоком имеет ли смысл предпринимать усилия удерживаясь на плаву? Не безболезненней ли сразу пойти ко дну?

— Не грусти, — насмешливо протянула Синтия. — Всё кончится хорошо.

Катрин не ответила.

Синтия умело маневрировала на тёмной, не освещённой фонарями дороги. Должно быть видела в темноте, как кошка. Совершенно непостижимо, что они ни разу не увязли в каше из жижи и снега, не скользили на тонкой наледи. Будто ночь, как и пространство, подчинялись госпоже Элленджайт так же охотно, как и окружающие её люди.

У Катрин было множество вопросов: зачем тащить её в Кристалл-Холл? Почему было сразу не привезли Альберта домой?