Ангелы не умирают - Екатерина Оленева (2017)

Какое-то время в салоне было совершенно тихо. Казалось, был слышен даже звук капель, стекающих по лобовому стеклу, словно лупа, увеличивающие в разы пойманные в свои сети отблеск фонарей.

Кэтрин отвернулась, глядя в окно.

Ох уж эта её привычка! Замыкаться в себе, отворачиваться, молчать. И поверху сознания, словно белый шум, какое-то молочное марево, через который моему разуму не пробиться. Он тонет в нём, теряется, как в тумане. И никак не понять, что стоит, что таиться за этим загадочным молчанием: мудрость или глупость, доброта или жестокость, слишком острые чувства или полное равнодушие?

— Ты прав. Я… не должна была… убийство любого человека ужасно. Даже такого, как этот. Но, с другой стороны, согласись, что от его смерти выиграли бы все. Возможно включая его самого.

С этим не согласиться было трудно.

— Пока человек живёт и дышит, у него есть возможность измениться.

— А это что-то значит?

— Видимо, да.

— Но ты же сам говорил, что на той стороне ничего нет? Что жизнь конечно?

— И в том и в другом случае она имеет значение. И в том, и в другом случае имеет значение её продолжительность. И в том, и в другом случае, есть ли у человека бессмертная душа или нет, чем позже умирать — тем лучше. А что касается Рэя Кинга, то он умрём не сегодня. Я за это отвечаю.

«Ты как всегда всё испортил», — поплыло предо мной в темноте насмешливое лицо Синтии. — «Ты как всегда всё испортил».

— И горжусь этим.

Призрак сестры развеялся.

На его месте оказались подъездные ворота и воротилы — обезьяны Кинга, способные испортить всё веселье.

И они спешили к вам со всех ног.

— Откройте ворота, — вальяжно распорядился я.

— Зачем мне это делать? — попытался хамовато ухмыльнуться один из верзил.

У него просто не то, чтобы был выбор. И пока его язык выговаривал то, что ему приказал его мозг, руки подчинялись моим желаниям — путь был свободен.

Темно, ветрено и под ногами снежная каша. С тех пор, как я воскрес, тут словно и нет другой погоды.

Двери открылись, словно в супермаркете — сами-собой. Возможно, то же устройство? Как его там? Тепловизор? Да один фиг разница!

— Ну-ка, мальчики, не стойте без дела. Помогите мне донести Кинга до его апартаментов.

Мальчики не возражали, и мы дружной спокойной группой спустились в глубину туннелей, словно крысы.

Картина маслом — или кадр.

Сандра, вся в чёрном, как и полагается принцессе на байке, сверкающая, подобранная и жёсткая; Энджел, в мягком кашемировом свитере, с мягким белыми кудрями, рассыпанными вокруг совершенного тонкого лица подобно сияющему нимбу. Ливиан — в чёрной косухе, незримо дополняющий собой близнецов. Полупьяная Виола на втором плане. И ещё куча народа в массовке.

— Это, кажется, ваше?

— Что случилось? — напряжённо откликнулся Энджел.

— О! Надеюсь, он не сдох? — истерично засмеялась Виола.

Насчёт полупьяной я тут немножечко ошибся. Она была не полупьяной, а пьяной вдрызг.

— Я бы на это не рассчитывала, — пожала плечами Сандра, скрещивая руки на груди. — В некоторых историях с самого начала как бы не предлагается счастливого конца.

— Вот тут ты не права, — донёсся голос Синтия сверху.

Она словно парила над нами всеми, стоя на верхней площадке, как королева.

— В нашем случае это и есть счастливый финал.

— Кто ты? И что за бред несёшь? — подал голос Ливиан.

— Я ваша создательница, мои дорогие. Я та, кого в городе зовут госпожой Элленджайт. А вы — вы все, за маленьким исключением, плод моих неустанных трудов. Моё творчество, моё детище. И разве не счастливый финал то, что мы все, наконец, в сборе?

Близнецы Кинги переглянулись между собой.

— Всё это откровенная бессмыслица.