Ангелы не умирают - Екатерина Оленева (2017)

— Я, наверное, в свой черёд, тоже должен кое в чём признаться. Ирис, я с самого начала именно этого и боялся. Нам было хорошо вместе. Ты мне нравишься, правда. Ты красивая, умная. Секс с тобой он… он такой необычайно чистый, что ли? Но всё же не стоит предавать случившемуся слишком большого значения. Мне неприятно это говорить, но по большей части, мне, увы, всё равно с кем спать. Секс в большинстве случаем для меня либо работа или способ расслабиться.

Несколько секунд Ирис молча смотрела на него. Было до слёз обидно и больно. Но давать волю эмоциям значит, в данном случае, выставлять себя дурой. Чтобы не накалять градус конфликта, она решила свести всё к показному легкомыслию.

— Ах ты козёл, — беззлобно заявила Ирис, подходя к Энджелу и оплетая руками его шею, наклоняясь к его лицу, словно для поцелуя. — Наглый, беспринципный, похотливый — всё в превосходной степени. Самый запоминающийся из всего вашего козлиного племени. Ты мне ещё ответишь за свои слова!

Вопреки ожиданиям Ирис, Энджел не перехватил её легкомысленный тон.

Он вдруг положил ладонь на её шею, заставляя придвинуться ближе:

— Я рад, Фиалка, что стал первым козлом в твоей жизни. Как ни странно, сам себе удивляюсь, но отчего-то это не то, что заводит, но определённо имеет значение. Может быть, это иллюзия, но у меня такое впечатление, что ты действительно, по-настоящему, моя.

— Это не впечатление. Я готова подарить себя тебе, посвятить всю, без остатка. Вопрос в том, хватит ли у тебя силы принять мой подарок?

Ирис бросала вызов и с замиранием сердца ожидала, примет ли Энджел перчатку.

— Прежде, чем бросаться такими подарками, тебе следует лучше меня узнать.

— Я бы с удовольствием.

От его смеха, горького, издевательского, Ирис покоробило,

— Поверь, чем лучше ты меня узнаешь, тем меньше будешь получать удовольствия от моего общества.

Ирис ощутила себя уязвлённой. Будто навязывалась ему. Но ведь это не так. Она чувствует, что небезразлична Энджелу.

Почему же он так странно себя ведёт?

ГЛАВА 4. Альберт. Рухнувший мост

Можно больше не прятаться за газетой — обе мои красавицы удалились, одна разгневанней другой. Ну и ночка выдалась! От начала до конца чистый блеск.

А Катрин-то какова? Вот и не верь после этого в народную мудрость про чёрта в тихом омуте. Не знаю, можно ли полный своеобразия нрав моей невестушки назвать чертом, но то, что она не так проста, как кажется с первого взгляда, очевидно.

Правда, я и помыслить не мог, что Кэтти станет мужественно молчать о попытках Синтии её прикончить.

Я много о чём не мог помыслить — просто не хотелось, настолько неприятно, гадко и мерзко.

Что творится в голове у Синтии? Может, не смотря на внешнюю молодость, у неё всё-таки начался старческий маразм? Как ещё объяснить её веру в то, что я беспрекословно стану играть в дурацкие игры с ритуальными жертвоприношениями? Позволю ей убивать людей? А то ещё и сам начну танцы с бубном вокруг горы трупов?

Катрин тоже не уставала удивлять. Всё это время она знала обо мне куда больше, чем я мог вообразить.

Откуда, кстати? Сестрица разболтала? С неё станется. Хотя вряд ли. Синтия носится со своей загадочностью, как красавица с зеркальцем. Научилась бы ещё самовосхваляться поменьше, может быть и вытянула бы роль древней ведьмы, которую на себя взяла.

А может быть она уже и не играет? Я знал прежнюю Синтию, пусть и полную недостатков (а кто из Элленджайтов без греха?), но не убийцу.

Хотя… может быть, я и тогда её не знал?

Память услужливо напомнила о самой первой смерти в нашей семье, повлекшей за собой всё остальное. Была ли смерть Ирэн действительно самоубийством? Конечно, она была потрясена вскрывшейся правдой о своём обожаемом Ральфе, но всё же кузина была одной из нас, а Элленджайты так просто не сдаются.

«Ты же сдался? — гадко шепнул внутренний голос. — Почему она не могла?»