Незнакомец - Евгения Стасина (2021)

– Ещё бы, не они же терпят убытки, – ухмыляюсь, едва ли не силой затащив её на участок, и, щёлкнув засовом, наконец, отпускаю надоедливую лайку. – Урежь им зарплату, и посмотрим, как долго они будут тебя ценить.

Съедят, предварительно обваляв в специях, к которым так неравнодушна посредственная повариха, неспособная приготовить даже оливье. И нарезка хромает, и на заправку не скупится.

– Так дела не делаются: либо вы подружки и весёлой компанией идёте вставать на биржу труда, либо оставляешь свою доброту за дверью и начинаешь управлять, Саш.

– Умный какой! А что я, по-твоему, до этого делала? В бирюльки играла?

– В уборщицу, – пожимаю плечами, беззлобно улыбнувшись, а совсем неготовая к моим нравоучениям Саша, возводит глаза к небесам, наверняка задаваясь вопросом, на кой чёрт пустила меня в свою гостиную. И не просто пустила, а ещё и прониклась моими проблемами, потратив уйму времени на поиски хоть каких-то концов, ведущих к моему прошлому. И вот моя благодарность?

– Только не злись, – и сам сверлю взором густое серое полотно, нависшее над нашими головами, да растираю заледеневшие ладони, зудящие от желания надавать себе по щекам за неуместную говорливость. Раз уж девушка не решилась… Только и знает, что шумно выдохнуть, потопать ногами, сбивая с подошвы снег, и потянуться к проржавевшей ручке, прикрученной к хилой двери, выкрашенной ещё в прошлом столетии в холодный синий цвет:

– Уже злюсь, – глядя в глаза, под скрип таких же ржавых петель.

– Нашёлся тут ресторанный критик! – под приветственный лай ринувшихся к дверям подопечных.

– Попрошу Пермякову, чтоб она тебя налысо обрила! – под мой смех, настолько беззаботный и искренний, что и самому дико – оказывается, я умею смеяться.

Саша

Злость? Нет, скорее страх, холодными лапами сдавивший грудь, впившийся острыми когтями в сердце, сковал тело и до самого вечера не хотел отпускать. Ведь незнакомец прав… Как и отец, взявший за правило несколько раз в месяц бросать своё коронное «прогоришь». Словно без этих его предсказаний я не чувствую всё ближе и ближе подбирающийся ко мне фееричный провал.

– Итак, – резко толкаю дверь в кухню, вынуждая соседа вздрогнуть от неожиданности, и на мгновение стопорюсь, удерживая в пальцах холодную дверную ручку.

Полдня прошло, а к его новому образу до сих пор не привыкла! Словно впервые вижу его такого домашнего, почти родного, ведь таких совместных вечеров у нас за спиной куда больше, чем с тем же Васнецовым… А с этим коротким ёжиком на голове, с аккуратно оформленной бородой – уж слишком он незнакомый незнакомец получился…

– Ты, значит, у нас ресторанный критик, – беру себя в руки и, шагнув к столу, выдвигаю единственный пустой стул, тут же пригвождая его к месту своей миниатюрной фигуркой. – Может, тогда и совет дельный дашь? А-то обрисованные тобой перспективы мне теперь покоя не дают.

Ведь не хочу на дно. Не хочу прогореть. Не хочу, чтобы это его «не спасти» обрело вполне чёткие формы – пустое помещение, выветрившийся из кухни аромат Сенькиной сдобы, и четыре клуши, прижавшиеся друг к другу на тесном диванчике в коридоре Центра занятости. И вовсе не потому, что боюсь статуса безработной, а потому что это крохотное кафе, можно сказать, воплощённая детская мечта! Не такая радужная, слегка подкорректированная, ведь молоденькой студенткой кулинарного техникума я рассчитывала как минимум на собственный ресторан, но всё же… Это моя синица и отпускать я её не хочу!

– Саш, – а мужчина хмурится. И даже это он делает по-новому – лоб полосует глубокая складка, на ухоженных щеках проступают желваки, губы вытягиваются в прямую линию. – Я ж это так ляпнул… Откуда я могу знать, как вести дела?

Как это?!