Незнакомец - Евгения Стасина (2021)

«Не вздумай её целовать!» – пожалуй, самая здравая мысль, то и дело влезающая в череду снующих по извилинам умозаключений. Единственная, которую я оставляю при себе, обещая неукоснительно ей следовать. И следую! Пускай тяжело, ведь она так часто заправляет за ухо непослушную прядь, обнажая тонкую шею, то и дело ёрзает на стуле, уставая от писанины, отчего свободный свитер норовит соскользнуть с плеча. Даже когда, задумавшись, она покусывает кончик шариковой ручки, вряд ли осознавая, что её пухлые приоткрытые губы притягивают мой взгляд, держусь стойко.

А стоит ощутить это невинное прикосновение, срываюсь с цепей… Они лязгают звонко, а Саша даже не вздрагивает. Ни тогда, когда я, и сам не веря, что тепло её руки мне не почудилось, ошалелым взглядом веду по хрупкой кистИ; ни в то мгновение, когда расстояние между нами становится уже неприличным. Близким. Отсчитывается не шагами от двери её спальни до моей гостиной, а несмелыми редкими вдохами, перекрикивающими даже ревущий телевизор соседа.

Остановиться! Я, чёрт возьми, просто обязан остановиться, а вместо этого, не давая себе возможности передумать, ворую невнятный звук, слетевший с девичьих губ. Не стон, не всхлип, а вполне очевидное удивление, заставляющее Сашу застыть и переплести наши пальцы. Совсем ненадолго, но вполне достаточно, чтобы я успел выпустить на волю того варвара, что несколько дней тарабанил кулаками мне в грудь, стремясь очутиться на свободе – рядом с ней, в дурмане, заволакивающем мой разум, вынуждающем разорвать нашу связь и те самые пальцы, что она испуганно сжала, запустить в стянутые тугим хвостом локоны. Резинка летит на пол, волосы рассыпаются по Сашиным плечам, а я дурею от её вкуса и запаха малиновых духов вперемежку с яблочными нотками шампуня. Миллион раз улавливал его в воздухе, а впервые вдохнув полной грудью, так жадно, что лёгкие вот-вот треснут, совсем потерял голову. Скользнув языком по нижней губе, сильнее давлю на её затылок, не оставляя шанса избежать моего вторжения, и сам едва не хриплю, когда в ответ она приоткрывает рот и позволяет углубить поцелуй. Странный поцелуй, больше похожий на попытку напиться до жуткого похмелья, чтобы наутро не вспомнить о совершенных в пьяном угаре ошибках.

Она сминает в пальцах и без того мятую ткань моей футболки, а я не желая довольствоваться лишь плотной вязкой её домашнего свитера, хватаю ножку её стула, с жутким скрипом пододвигая его к себе. Чтобы перестать тянуться через этот стол, усыпанный исчирканными салфетками, чтобы, разведя ноги, вплотную привлечь её к себе и скользнуть рукой под этот треклятый джемпер. Колючий, безразмерный, бессмысленный, ведь каким бы бесформенным он ни был, меня всё равно к ней тянет. Тянет всего – мои руки, уверенно очертившие тонкий изгиб талии, устремившиеся вверх по позвоночнику; пальцы, задевшие окольцевавшую спину полоску бюстгальтера; губы, безжалостно терзающие податливые уста, наверняка раскрасневшиеся от обрушившегося на них нетерпения.

Нет больше мыслей. Даже глупая «не целовать!» забилась в угол и теперь молчит, неспособная перекричать шум несущейся по венам крови. А я не собираюсь прислушиваться, упиваясь тем гулом, что стоит в ушах и лишь нарастает, едва девушка оставляет в покое мою футболку и, осмелев, касается щёк. Неловко, вздрагивая от ощущения колючей щетины под своими ладошками, робко двинувшимися вверх: по скулам, к вискам, медленно перебегая на короткий ёжик волос на затылке.

Напугана? Вряд ли. Ведь стоит мне перехватить её талию, приподнять, утягивая на свои колени, Саша открывает глаза, обжигая меня полыхнувшим на глубине её взора огнём, и под грохот рухнувшего на пол стула теснее прижимается к моей груди. А мне и этого мало. Мало огня, тесных объятий, пульсирующей в бешеном ритме жилки на тонкой шее, что я пытаюсь усмирить жадными поцелуями, на время оставив в покое припухшие сладкие губы.

Саша