Незнакомец - Евгения Стасина (2021)

– А может ты бизнесмен? – сегодня, благодаря Таниным стараниям он уж больно на него похож. А что футболка Ванькина весь вид портит, не беда. Главное ведь ум, пусть временами и отказывающийся выдавать необходимые ему ответы! Потому и подаюсь вперёд, с надеждой взирая в его чёрные омуты:

– Мы не можем исключать такой возможности. Иначе ты бы даже анализировать не стал, почему у меня клиентов по пальцам одной руки пересчитать можно.

– Анализировать, – он горько ухмыляется, отставляя чашку с дымящимся чаем, и, побегав глазами по стене за моей спиной, вновь переплетает наши взоры. – Когда сосед сверху смотрит свои мелодрамы, врубая ящик на полную, я действия главной героини тоже анализирую. Так что ж я теперь психолог?

– Возможно, – что вряд ли, ведь память о том, как неуклюже он подбирал слова, пытаясь меня успокоить, ещё жива. – И потом, я лишь совет прошу… Это ещё не значит, что я ему последую.

Задумался. Потянулся к сахарнице, отсчитал полторы ложки песка, и теперь, неторопливо размешивая, улыбается одними глазами:

– А если разоришься?

– Да я уже банкрот! Месяц, максимум два и пойду устраиваться в столовую.

Куда меня вряд ли возьмут, ведь соискателей в наше время и без таких неудачниц, как я, хватает. А значит что? Теперь меня выручать нужно. И пусть это совсем мне не свойственно, но загнанная в угол я на крайний шаг иду:

– Ты мне должен. Я тебя дважды спасла, – произношу со всей серьёзностью, теряясь под блеснувшим странным огнём тёмным взором, и слегка покраснев от собственной наглости, решаю смягчить ситуацию виноватой улыбкой. Выходит глупо, по-детски, но обижаться, похоже, мой собеседник не собирается:

– Значит, долг с меня требуешь?

– Вроде того, – подпираю кулачком пунцовую щеку, а он руки на груди складывает. И смотрит так долго, внимательно… Аж мурашки по рукам ползут.

– Ладно, – и тут же бросаются врассыпную, когда его лицо оказывается непозволительно близко. – Только за нож не хватайся.

– С чего бы…

– Щадить не буду.

И то правда. Не пытается даже. Отпив остывший чай, морщится, с трудом проглотив неприятное пойло, и, глянув на меня исподлобья, приступает к инквизиции:

– Директор не моет вытяжку, не натирает барную стойку, не бегает за своими работницами, умоляя их вернуться на кухню. Иначе это не директор, а простая уборщица. Ты уборщица, Саш? – я пристыжено мотаю головой, жалея, что не озаботилась стаканом воды для себя, и тяжело сглатываю вставший в горле ком. А он кивает:

– Тогда возьми за правило: ты говоришь, они делают. Не делают, караешь рублём.

– Уволятся же?

– И к лучшему. С ними всё равно далеко не уедешь.

Возможно… Только пока он распинает Аленкины способности к готовке, уверяя, что её отбивные сгодятся лишь на корм собакам, я вспоминаю, как когда-то Сеньку на работу приняла. Живую, активную, талантливую… Она ворвалась, как вихрь, пихнула мне под нос корочку, зашелестела пакетом и словно одного диплома мало, выудила из него кусок свежеиспечённой шарлотки. Так и взяла её, сражённая лишь одним ароматом…

– Подожди, – спустя двадцать минут, прерываю разговорившегося незнакомца и удивлённо вскидываю брови, – что значит столы убрать?

Это что ж за кафе?

– Установи один вдоль окна, прикупи барные стулья. Люди смогут любовать улицей, а у тебя освободится место в зале, – произносит со знанием дела и, подхватив салфетку, рисует на ней корявую схему. Понятную, но корявую, только какое мне дело до его художественных способностей, если он так много болтает, что я с трудом поспеваю улавливать? Хмурюсь, тихонько злюсь, а когда он добирается до меню, и вовсе принимаюсь за ним конспектировать. Недолго, исписав лишь пару тройку полупрозрачных листов, чтобы под его рассуждения о необходимости сократить меню вдвое, застыть и уставиться в его преобразившееся лицо.

– Ты меня удивляешь, мистер Икс.