Водоворот чужих желаний - Елена Михалкова (2008)

Вместо того чтобы хмыкнуть в своей издевательской манере, перешагнуть через Катю и летящей походкой устремиться к поезду, Андрей Капитошин сделал совсем другое. Он с легкостью сгреб девушку под мышки, поднял так резко, что она чуть не вывалилась из своего пуховика, и, прислонив к стене, встряхнул ее перепачканную сумку и перчатки. Сумку он повесил ей на плечо, перчатки сунул в карман и, обняв за плечи, как тяжелобольную, сказал:

— Поехали, отвезу тебя домой, там разберемся. Тебя муж встретит?

— Не встретит. Я от него ушла.

— Куда ушла? — после небольшой паузы, спросил Капитошин.

— К Маше.

— Она твоя подруга?

— Нет, не подруга. — Катя шмыгнула носом. — Просто знакомая. Я случайно ее встретила, и они с мужем мне помогли, когда я к ним ночью прибежала.

— Откуда ты к ним прибежала? — не выдержал он.

— Из парка. Я боялась, что те подростки меня все-таки догонят и убьют, а домой было нельзя. Понимаешь?

Злость ее исчезла сама по себе. Катя посмотрела Андрею в глаза — не с вызовом, не агрессивно, не защищаясь, а искренне, словно и в самом деле спрашивая, понятно ему или нет.

— Почему домой нельзя? — Он уже не удивлялся.

Катя открыла рот, чтобы ответить, но в сумке заиграл телефон. Звонила Маша — беспокоилась, не случилось ли чего-нибудь.

— Я уже еду, — сказала Катя в трубку.

— Скажи, что ты будешь не одна, — предупредил Андрей.

— Я буду не одна, — послушно повторила она и тут спохватилась: — Постой, ты о чем? Маша, подожди!

Но Маша уже положила трубку, успокоившись, и сообщила Сергею, что все в порядке.

Катя во все глаза смотрела на Капитошина, понемногу приходя в себя и соображая, что она успела наговорить в своем невменяемом состоянии.

— Нечего глаза таращить, — серьезно сказал тот. — Кстати, у тебя тушь потекла. Пошли.

И они пошли.

Открыв дверь на звонок, Маша ойкнула и удивленно сказала: «Здрасте». Рядом с Катей — заплаканной, покрасневшей, с распухшим носом, — стоял высокий, щегольского вида парень. На щеголе были модные очки без оправы, из-под распахнутого черного плаща выглядывала безупречная белая рубашка.

— Маша, добрый вечер, — начала Катя и хлюпнула носом.

Очкарик поздоровался, не глядя достал из кармана и сунул Кате носовой платок — такой же ослепительный, как и рубашка. «Я бы побоялась в него сморкаться», — мелькнуло в голове у Маши. Похоже, что Кате пришло в голову то же самое потому что она деликатно махнула платочком под носом, свернула его и спрятала в карман.

Наступила секундная пауза, во время которой Катя мучительно соображала, как представить Капитошина, а Маша так же мучительно соображала, как бы поделикатнее спросить, что это за тип с белоснежными платками и двухдневной щетиной а-ля герой голливудского супербоевика.

— Добрый вечер! — прогудел сзади вовремя подоспевший Бабкин, осторожно отпихивая ногой в сторону двух мельтешащих собачонок. — Катя, ты с супругом?

«Каким супругом? Супруг у нее армянин!»

Маша не удивилась бы, если бы небритый отвесил церемонный поклон и заметил что-нибудь вроде: «Ошибаетесь, сударь, я не имею чести быть супругом этой юной дамы». Она даже успела мысленно прокрутить в голове короткую сценку знакомства. Маша занималась тем, что писала сценарии для детских передач, и Сергей иногда подшучивал, что у его жены профессиональная деформация сознания: слишком развитое воображение.

Но вместо того, чтобы церемонно раскланяться, тип сунул руку Бабкину и со словами: «Через порог не здороваются» — шагнул в квартиру.

— Здорово. Я — Капитошин, Андрей. Ни разу не супруг, а вовсе даже коллега.

— Сергей. — Бабкин крепко сжал ладонь типа, но тот ухмыльнулся, продемонстрировав безупречные зубы, и ответил Сергею таким рукопожатием, что тот чуть не охнул от неожиданности.

— Армреслинг? — осведомился Бабкин, выпуская руку гостя.