Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

— Вот именно! Не знаю! К тому же у меня нет уверенности, что она их оборвала. Судя по всему, у нее стало привычкой делать записи в дневнике почти ежедневно — так почему она в один прекрасный день ставит точку и никогда больше не возвращается к своим тетрадям? — Эрика сделала паузу, словно ожидая, что Патрик ответит на этот вопрос. — Знаешь, я почти уверена, что где-то есть еще продолжение, только где…

Эрика начала наматывать на палец прядь волос — Патрик прекрасно знал этот жест, свидетельствующий о напряженной работе мысли.

— На чердаке ты все просмотрела, там их быть не может. А в подвале?

Эрика на секунду задумалась, потом покачала головой.

— Нет, я там все переворошила, когда мы переезжали. Трудно предполагать, что дневники где-то дома, а других предположений у меня попросту нет.

— Теперь, по крайней мере, ты получила кое-какие конкретные данные. Во всяком случае, что касается Ханса Улавсена. К тому же за дело взялся Челль, а он как бульдог — если вцепится во что-то, уже не выпустит. И Мартин сказал, что они не оставят этот след. Поручили Йосте поговорить с тобой, расскажешь, что тебе удалось узнать.

— Конечно, я-то охотно поделюсь всей информацией, а вот Челль… Хорошо бы и он не темнил.

— А вот на это не рассчитывай. Он же как-никак журналист, для него это в первую очередь сюжет. Как говорят американцы, story.

— Может, ты и прав. Только одно мне непонятно. — Эрика совершила полный оборот на вращающемся конторском стуле. — Зачем Эрик дал Челлю эти статьи? На что он рассчитывал? Что Челль должен был раскопать? Что Эрик сам знал об убийстве Ханса Улавсена? И если знал, то почему просто-напросто не рассказал Челлю? Что за странные игры?

Патрик пожал плечами.

— Этого мы никогда не узнаем. Но в отделе все уверены, что самоубийство Франца дает ответ на все вопросы. Они считают, что это он убил Ханса Улавсена, а Эрика и Бритту ликвидировал как свидетелей.

— Да, конечно, выглядит более или менее логично, но… все же что-то не… — Эрика не закончила, подумала и продолжила: — Все же что-то не складывается. Например, почему именно сейчас? Через шестьдесят лет? Если он тихо и мирно пролежал в могиле шестьдесят лет, почему именно сейчас все зашевелилось?

— Понятия не имею. Можно найти много объяснений. Но знаешь, придется примириться. Шестьдесят лет — это шестьдесят лет. Какие-то детали мы никогда не выясним.

— Наверное, ты прав… — Эрика разочарованно потянулась к пакетику с «Думле». — Хочешь?

Она подала пакет Патрику.

— Давай…

Пару минут оба молча сосали ириски, обдумывая загадку зверского убийства Ханса Улавсена.

— Значит, ты тоже уверен, что это Франц убил Улавсена и Эрика?

Патрик ответил не сразу.

— Думаю, да. Во всяком случае, никаких данных, указывающих на иное, у нас нет. Мартин сказал, что ответ из ЦЛК они получат в понедельник, и вопрос будет решен. По крайней мере, с Бриттой. И мне кажется, что, имея этот результат, они найдут доказательства, что и убийство Эрика — тоже его рук дело. Убийство Ханса… Наверное, тоже он, хотя полной ясности мы никогда не достигнем. Вот только… — Патрик поморщился.

— Что-то не укладывается?

— Нет. Не укладывается. У Франца алиби на эти дни. Но его подельники могут и приврать. Мартин с ребятами собираются проверить это алиби поосновательней.

— И никаких сомнений насчет самого Франца? Самоубийство?

— Похоже, да… Револьвер его собственный, он держал его в руке, а дуло было во рту.

Эрика представила себе картину, и ее передернуло.

— Осталось только подтвердить, что на револьвере его отпечатки и что на руке есть пороховая гарь от выстрела. Никакого другого вывода быть не может — самоубийство.

— Никакой записки?