Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

— Какие проблемы? — крикнул Челль, но заставил себя успокоиться. — Значит, так. Во-первых, когда я говорю, что Пера надо отсюда увезти, я имею в виду не только отца. Ты думаешь, я не вижу, что происходит? Ты думаешь, я не знаю, что у тебя везде припрятаны бутылки — и в шкафу, и в буфете, и черт-те где? — Карина хотела было возразить, но Челль предостерегающе поднял руку. — И эта проблема не зависит от моих отношений с отцом, — сказал он намного тише, сквозь зубы. — Что касается меня, я охотнее всего вообще не имел бы с ним никаких отношений, но я не хочу и не имею права позволить Перу попасть под его влияние. И, поскольку у меня нет возможности наблюдать за ним круглые сутки, а тебя, похоже, это не особенно волнует, я не вижу другого выхода. Только интернат, где он мог бы жить и где найдутся люди, у которых есть время и желание за ним наблюдать.

— И как ты себе это представляешь? — Карина сорвалась на крик, почти на визг. — Просто взять и ни с того ни с сего послать его в интернат для трудных подростков? Да кто его туда возьмет? Для этого он должен вначале совершить какое-то преступление! А у меня такое чувство, что ты ходишь потираешь руки и ждешь, пока это случится, уж тогда-то ты…

— Взлом, — прервал ее Челль. — Он взломал дом.

— Что ты несешь? Какой взлом?

— В начале июня. Владелец дома поймал его на месте преступления и позвонил мне. Я приехал и забрал его. Он залез в подвальное окно и уже начал паковать все, на что нацелился, и тут его накрыли. Владелец запер его и сказал, что, если Пер не даст телефон родителей, он позвонит в полицию. И да, Пер дал мой номер. — Челль невольно почувствовал нелепое торжество, когда увидел ошарашенную мину бывшей жены.

— Он дал твой номер? А почему не мой?

Челль пожал плечами.

— Не знаю… Отец есть отец.

— Где это все произошло? — Карина никак не могла примириться, что сын дал не ее телефон, а номер отца.

Он помолчал.

— Ты знаешь… этот старик, которого нашли мертвым в Фьельбаке на той неделе… Это было в его доме.

— Но почему?

— Ты же не даешь мне сказать! Эрик Франкель был экспертом по Второй мировой войне, у него собрана целая коллекция разных нацистских эмблем, наград и тому подобное. И Пер решил произвести впечатление на своих приятелей.

— А полиция знает об этом?

— Пока нет, — холодно сказал Челль. — Но это зависит только от…

— И ты что, собираешься так поступить со своим собственным сыном? Заявить на него в полицию? — прошептала Карина и уставилась на него расширенными от страха глазами.

У Челля перехватило дыхание. Он вдруг увидел ее такой, как в тот день, когда они встретились в первый раз, на вечеринке на факультете журналистики. Она пришла с подругой, но та почти сразу исчезла с каким-то парнем. Карина уселась на диван и чувствовала себя совершенно брошенной — она не училась на журфаке и никого здесь не знала. На ней было желтое платье, волосы схвачены лентой, тоже желтой. Волосы… у нее и сейчас такие же красивые темные волосы, хотя кое-где уже появились седые нити. Тогда их не было. Что-то в ней было такое, что он сразу понял: это именно та девушка, которую он хотел бы любить и о которой хотел бы заботиться. Челль прекрасно помнил свадьбу. На Карине было неслыханно красивое платье, которое сейчас, впрочем, воспринималось бы как реликт — рукава-буфф, рюшечки и воланчики. Но ему она казалась неотразимой. И когда она родила Пера — усталая, ненакрашенная, в уродливом больничном балахоне, она держала сына на руках и улыбалась ему, и он в тот момент чувствовал себя способным сражаться с целой армией врагов или с драконами — и победить.

А теперь они стояли напротив друг друга, как враги, но по мгновенному блеску глаз оба поняли, о чем думает другой. Оба вспомнили, как хохотали вместе, как занимались любовью… Комок в горле не проходил.

Челль попытался отбросить эти мысли.