Железный крест - Камилла Лэкберг (2011)

Она вдруг сообразила, что сказала неправду — мысль обрела форму только сейчас. Но в то же время Эрика понимала, что где-то на периферии сознания она присутствовала уже давно.

— Слушаю, — с любопытством сказала Анна, листая дневник.

— Я все время думаю — не лежит ли где-то продолжение? Смотри… эти дневники заканчиваются в мае сорок четвертого, причем последняя тетрадь исписана до самого конца. И все. Конечно, маме могло просто-напросто надоесть вести дневник, но неужели в тот самый момент, когда кончилась тетрадь? Довольно странно…

— Значит, ты считаешь, где-то есть еще тетради? Может быть… Но почему ты надеешься, что они что-то тебе откроют? Мама вела достаточно упорядоченную жизнь. Она родилась здесь и выросла, потом вышла замуж за папу, потом родились мы… Что еще? Никаких приключений не просматривается.

— Не говори так, — задумчиво сказала Эрика, размышляя, стоит ли посвящать сестру в свои изыскания.

Ничего конкретного у нее нет, только интуиция. Она чувствовала, что нащупала контуры чего-то важного, что может как-то повлиять на ее жизнь и жизнь сестры. В первую очередь ей не давали покоя загадочная медаль и еще более загадочная окровавленная рубашонка. Наверняка они чем-то были важны для матери, но она никогда даже намеком не касалась этой темы.

Наконец она решилась и рассказала Анне о том, что открыли Эрик, Аксель и Бритта.

— Я не понимаю… Ты что, пошла к Акселю и потребовала вернуть мамину медаль через два дня после гибели Эрика? О черт, он же наверняка принял тебя за стервятницу… прилетела поклевать труп брата! — воскликнула Анна с жестокой прямотой, которую может себе позволить только младшая сестра по отношению к старшей.

— Так ты хочешь знать, что они сказали, или нет? — Эрика разозлилась. Прежде всего потому, что оценка Анны во многом совпадала с ее собственной.

Выслушав рассказ Эрики, Анна наморщила лоб и внимательно посмотрела на сестру.

— Как будто они были знакомы с другим человеком, не нашей мамой, — задумчиво произнесла она. — А что Бритта сказала про медаль? Она знала, что у мамы хранится нацистская награда?

— Я не успела спросить, — покачала головой Эрика. — У нее Альцгеймер, и… знаешь, это было как гром среди ясного неба. Только что мы замечательно беседовали, и вдруг она сделалась совершенно неконтактной. Тут вернулся ее муж, вышел из себя… и потребовал, чтобы я немедленно покинула их дом.

— Эрика! — ахнула Анна и уставилась на сестру. — Мало тебе Акселя! Ты приходишь домой к полубезумной старухе и начинаешь ее допрашивать! Ничего удивительного, что ее муж выставил тебя вон, я его прекрасно понимаю… у тебя все в порядке с головой?

— Может быть, и не все… но неужели тебя это не волнует? Почему мама хранила все это? И почему люди, которые ее знали, описывают совершенно незнакомого нам человека? Что-то там произошло… Бритта, мне кажется, близка была к тому, чтобы мне что-то поведать, но отключилась. Что-то она сказала насчет старых костей и… не помню точно, потому что это уже был бред, но я поняла ее в том смысле, что не надо ворошить прошлое. Она хотела сказать, что есть вещи, которые лучше не вытаскивать на свет. Нет, во всем этом есть что-то странное, и я не остановлюсь, пока…

Зазвонил телефон. Эрика осеклась, прервала свой бессвязный монолог и взяла трубку.

— Эрика… Привет, Карин. — Эрика повернулась к Анне и сделала большие глаза. — Спасибо, все нормально. Да, очень рада с тобой поговорить. — С этими словами она состроила Анне гримасу, смысл которой та не поняла, потому что не могла взять в толк, с кем разговаривает сестра. — Патрик? Патрика нет. Они с Майей пошли гулять и собирались заглянуть в отдел — навестить ребят. А потом… потом не знаю, куда они направились. Да… конечно, в компании веселей… он тоже собирался завтра с тобой встретиться. В десять часов, да… у аптеки. Я передам… он позвонит, если что-то изменится. Но не думаю. Спасибо. Да, разумеется. Буду рада. Спасибо, пока.