Черный пудель, рыжий кот, или Свадьба с препятствиями - Елена Михалкова (2015)

По большому счету, Макар был образцовым, идеальным занудой. Но занудой, редко включавшим это качество на полную мощность (все-таки с инстинктом самосохранения у него тоже все было в порядке).

Скучные туповатые Сысоевы, как их описывала Галка, оказались очень уж занимательными людьми. Похоже, они с наслаждением дурачили Илюшина. Все вместе, группой или кто-то один – пока он не мог разобраться даже в этом.

Карлсон с меньшим вдохновением смотрел бы на фрекен Бок, которую предстояло курощать и низводить, чем Макар на тех, кто пытался с ним играть.

Пока счет был в пользу семьи. У Илюшина родилось не меньше восьми догадок, кто и зачем убил Пудовкину. А это означало, что в действительности у него нет ни одной. Выбор начинается тогда, когда количество альтернатив сокращается до трех.

Тайна Петруши и Григория оказалась до смешного проста и никакого отношения к убийству старушки не имела. Как объяснил Гриша, они с Петей задумали отомстить, воспользовавшись тем, что подлого соседа который день не видно во дворе. Самое смешное заключалось в том, что мстить фактически было уже не за что: сутки назад ветер переменился, и все запахи теперь относило в противоположную сторону. Ни один из сидящих за торжественным столом не заметил и намека на куриц, не считая полторы дюжины запеченных в духовке бедрышек.

Но прощать соседа Петя с Григорием не собирались. Не он сам, а только случайность спасла их семью от позора!

Когда Макар пересказал эту историю Саше, та заподозрила, что Нина все-таки что-то предприняла для избавления от соседа. Может, постригла недельного ягненка и утопила шерсть в лужице от лапы черной собаки, или сожгла клок соседских волос в полночь, стоя лицом к новорожденному месяцу, или съела корешок полыни, отваренный в жабьей слизи… В общем, без вмешательства главной ведьмы не обошлось. Но делиться своими догадками с Макаром она не стала.

Как выяснилось, Илюшин рано обрадовался. Могилу Григорий упомянул в переносном смысле. В действительности им хотелось лишь разведать, как бы поизобретательнее напакостить соседу. Но оба были уже изрядно пьяны, вокруг темнело с каждой минутой, и, бестолково потыкавшись между унавоженными грядками и морща носы, мстители вернулись обратно.

– И это вы от меня скрывали? – не поверил Илюшин. – Зашли к соседу, бесплатно нанюхались помета и вернулись?

– Высмеют же, – объяснил Григорий, морщась, как от зубной боли. – Ты подруге своей растреплешь, она еще кому, и будем мы посмешищем на весь, так сказать, городишко.

Илюшин наконец-то понял. Он был городским до мозга костей и не знал, как прочно оседает в памяти маленького городка любой промах. Как раздувается болтливыми соседями до поистине эпических масштабов. Как всплывает потом при каждом удобном случае из глубин коллективного подсознания подобно торпеде и выстреливает в цель под одобрительный хохот окружающих. Причем торпеда эта многоразового использования.

Сергею Бабкину, в детстве каждое лето проводившему в деревне, было бы что порассказать о коллективной памяти. Но Бабкин в эту минуту занимался совсем другими делами.

– Нам не хотелось бы стать предметами насмешки, – подтвердил Петруша, ежась от неловкости.

Макар внимательно посмотрел сначала на одного, потом на другого. Перед ним сидели гороховый шут с образцовым подкаблучником и рьяно пеклись о своей репутации.

«Братцы, да над вами и так весь Шавлов хохочет! – почти сорвалось с языка Илюшина. – Что там ночные бродилки по пустому соседскому саду! Хватит мне голову морочить!»

Бабкин разъяснил бы ему и это кажущееся противоречие, но, на счастье мужа и брата Нины, в комнату заглянул Олег.

– Ритка не у вас?

– Пойдем вместе поищем! – поднялся Илюшин.