Идеальная жена - Мария Воронова (2019)

Некоторые считали, что доставили Альберту радость уже тем, что до него снизошли, а обладатели скромного самомнения несли варенье с плесенью, коробки конфет, в которых шоколад совсем поседел от старости, мешки гнилых опадышей со своей дачи (все натуральное зато, не химия из магазина), словом, разный мусор, который брезгливая Наташа тут же выкидывала на помойку.

Альберт никому не отказывал, ведь люди должны помогать друг другу. Только очень скоро выяснилось, что этот прекрасный тезис работает в одну калитку.

Альберт всю ночь не спит, борется с гипертоническим кризом у мамы водопроводчика, потому что «в неотложке этой одни коновалы, или угробят, или в больницу отвезут, а там уж точно помрешь, лучше уж ты, Альбертик, помоги, ты же такой хороший, такой внимательный, такой чуткий».

И водопроводчик пускает слезу по небритой щеке и рвет на себе рубаху: да я! Да для тебя! Да все отдам, ничего не пожалею, ты ж мою маму спас, ты мне теперь ближе родного брата!

Только когда у Альберта ломается в кухне кран, брат-водопроводчик не спешит его чинить. То у него нет прокладок, то срочная авария, то он слишком пьян, то еще что-то, в итоге приходится искать другого специалиста.

А продавщица из книжного, которой Альберт прооперировал вены так, что она может летом спокойно ходить без чулок и в босоножках на шпильке, все время многословно извиняется и рассказывает, почему именно она не смогла отложить для Наташи экземпляр дефицитного романа. Так хотела, и вот уже почти, но буквально в последнюю секундочку…

Ирина тряхнула головой. Это нездоровое состояние мешает ей сосредоточиться на процессе и навевает какие-то абстрактные глупые мысли.

Надо пожалеть Ульяну Алексеевну, заложницу врачебного диплома, и вызывать следующего свидетеля.

Во рту снова пересохло, и не как от жажды, а в точности как характеризовал ее первый муж свое состояние после гулянки – «во рту будто кошки нассали».

Что-то часто она стала вспоминать первого мужа, не к добру это.

Дальше выступал судмедэксперт, проводивший освидетельствование Тиходольской. Все понимали, что человеку, особенно женщине, неловко, когда ее физическое состояние выносится на всеобщее обозрение, поэтому постарались провести этот момент по возможности деликатно.

Главное, что на теле Ульяны Алексеевны обнаружились красноречивые следы борьбы – ссадины и кровоподтеки, параорбитальная гематома и перелом одного ребра, а также типичные синяки вокруг запястий, свидетельствующие о том, что ее сильно хватали за руки.

Эксперт, проводивший вскрытие Смышляева, показал, что на его теле обнаружены аналогичные следы, и все эти экхимозы и ссадины носят прижизненный характер, хоть и получены незадолго до смерти.

От этих медицинских подробностей Ирине стало совсем неважно, она выпила еще воды, но вместо облегчения ее только хуже замутило.

К счастью, наступило время перерыва.

Объявив его, Ирина отправилась к себе в кабинет. Ощущение было такое, будто она несет в животе бомбу.

«Ладно, – подумала она, облокачиваясь на стол, потому что сесть была уже не в силах, – сейчас немножко переведу дух, потом заслушаем участкового с репортажем о славных подвигах товарища Смышляева, следом начмед роддома, обвинитель… Обвинитель, сука, мог бы и снять обвинения, есть у него такое право. Но Марков трусоват, слаб в коленках, он добрый, только пока это ничем не угрожает лично ему. А ведь любому идиоту уже ясно, что здесь необходимая самооборона совершенно адекватна ситуации. Снял бы, и все. Я бы домой отпросилась, полежала…»

– Ирина Андреевна, как вы себя чувствуете? – спросил Гарафеев, подходя и осторожно трогая ее за локоть.

– Спасибо, все в порядке.

– Позвольте вам не поверить.

Тут вошел второй заседатель и устремился к кипятильнику, но Игорь Иванович так на него цыкнул, что Стас немедленно исчез в коридоре.