Идеальная жена - Мария Воронова (2019)

– А, позор семьи, – улыбнулся папа, с глухим стуком откладывая тяжелую серебряную вилку с узорчатой ручкой и необычайно длинными зубцами, – опорочил уже сегодня строй? День прожит не зря, надеюсь?

– А твои успехи как? Овсы цветут?

– Вот когда тебе твои вирши будут столько денег приносить, сколько мне мои колхозники, тогда и будешь над стариком-отцом издеваться. Пообедаешь? Мама сварила изумительную лапшу.

Стас кивнул. Мама хотела встать, но он удержал ее и сам принес себе тарелку.

– Спасибо, очень вкусно.

– Скучно тебе в городе, сынок?

Стас пожал плечами.

– А пишется?

– В общем, да. Нормально.

– А у меня творческий кризис что-то накатил, – вздохнул папа и налил по рюмочке себе и сыну, – через месяц надо роман в печать сдавать, а у меня еще черновик не готов. Хемингуэй в моей ситуации давно бы уже не просыхал. А я сижу трезвый и ни с места.

– А у тебя замысла нет или просто не идет?

– И то и другое, – папа театрально развел руками.

Мама встала, забрала у них суповые тарелки и положила по кусочку курицы с овощами. Она не любила рассиживаться за столом, обожала кормить, но сама предпочитала есть в компании книжки.

Родители жили душа в душу, любили друг друга по-настоящему, и вот парадокс – мама была настоящая жена творца, преданная и самоотверженная, и создавала папе все условия для работы, но результаты его трудов считала полной ерундой. Не любила она про колхозников и коммунизм.

– Так давай помогу, – предложил Стас, – вместе набросаем рыбу да и напишем. Что-то я, что-то ты.

Отец нахмурился:

– Ой, не знаю, Стас…

– Давай попробуем. Что не понравится тебе, то поправишь или выкинешь.

– Да нет, в том, что ты справишься, я ни секунды не сомневаюсь. Просто у тебя свои дела, наверное, есть…

Стас засмеялся:

– Какие у меня дела? Только если действительность нашу порочить, так поднадоело уже это занятие.

– Тогда давай попробуем. Только сразу договоримся – на обложке я твое имя указать не смогу, а половину гонорара отдам.

– При чем тут деньги?

– Как появятся, так и будут при чем. Знаешь, сын, считать, что деньги ничего не значат, почти так же плохо, как и ставить их во главу угла.

– Мне просто интересно попробовать себя в прозе, вот и все.

– Стас, денежные недоразумения разрушали отношения и получше, чем у нас с тобой.

– У меня, может, еще и не получится ничего.

– Я в тебя верю. Давай сейчас кофе попьем и пойдем в кабинет помозгуем.

За кофе Стас рассказал о своих приключениях в суде, как они собрались оправдать женщину, убившую насильника, но в самый ответственный момент судью увезли на «Скорой помощи».

– Вы Тиходольскую, что ли, судили? – спросила мама.

Стас не слишком удивился ее осведомленности. Мама была не сплетница, но странным образом знала все про всех сколько-нибудь значимых людей Ленинграда.

– Вот и не верь после этого в судьбу, – вздохнула мама.

– После чего?

– Мы все, конечно, атеисты, но, глядя на семью Тиходольского, поневоле поверишь как минимум в злой рок или проклятие.

– А ты их знаешь?

Мама покачала головой:

– Нет, но Брусницыны когда-то жили с ними в одном дачном поселке.

– Мам, с твоей памятью надо в разведке было работать.

– Так не взяли. В общем, жуткая судьба, врагу не пожелаешь, и похоже, что второй жене в наследство досталось это невезение. Из тысячи вариантов судьба выбирает своей мишенью именно ее. Насильники все-таки не ко всем подряд в дверь стучатся, а судьи вообще раз в сто лет выбывают посреди процесса.

– А ну-ка, расскажи, – папа отставил свою чашку и с интересом взглянул маме в лицо, – это может нам дать толчок для сюжета.

– Побойся бога, Миша, ты же соцреалист! Какой злой рок, когда у нас руководящая и направляющая сила.

– Расскажи.