Темная сторона души - Елена Михалкова (2008)

Ольга молчала, зло рассматривая незнакомую тетку. Вообще-то тетка была знакомая, Ольга видела ее пару раз в деревне, но где – не могла вспомнить. Да и неважно – очередная дачница приехала, хочет поразвлечься. «Пусть только попробует на чужое покуситься! – с угрозой подумала Ольга. И мысленно прибавила слово деда: – Шалава!» По правде сказать, женщина, стоявшая перед ней, на шалаву была не похожа – губы не накрашены, глаза не подведены, и держится она не по-боевому, как Любка рыночная, а словно рыба снулая. И голос тихий. На секунду Ольга даже усомнилась в том, что женщина пришла сюда за тем же, за чем и она, но в следующую секунду обругала себя за глупость: а зачем же еще? Не васильки же собирать, хотя у нее в руках целый букет васильков. Нет, цветочки у нее для отвода глаз, для дураков вроде Кирилла. Ладно, она ей покажет отвод глаз.

– А вы знаете, что здесь, в поле, змей много? – по-прежнему нахально спросила она, так что Светлана не могла понять, шутит девочка или говорит правду. Она была, похоже, придурковата, как бывают придурковаты деревенские дети, растущие без присмотра.

– Змей? – переспросила Светлана. – Нет, я не знала.

– Вот укусит вас – сразу узнаете!

Ольга сделала рукой быстрое движение, как будто собиралась ущипнуть Светлану за шею. Та вздрогнула и отшатнулась. Девчонка расхохоталась, и Светлана начала сердиться:

– Все ты выдумала про змей! Здесь только ящерицы есть, больше никого.

– Да-а? – протянула Ольга. – А вы попробуйте, лягте на траву – сразу узнаете, какие здесь змеи!

Голос ее зазвучал угрожающе, и Светлана окончательно убедилась, что девчонка слегка не в своем уме.

– Посторонись, – сухо сказала она, – мне пройти нужно.

Пару секунд Ольга стояла молча, потом отодвинулась. Светлана прошла мимо нее и спиной почувствовала, как в шею ей уперся неприязненный взгляд.

– Так что вы сюда не ходили бы, тетенька! – крикнула Ольга вслед торжествующе.

Она уже поняла, что победила, что осталась на поле одна, и эту бледную немочь с васильками можно не бояться. Подождав, пока женщина исчезнет за поворотом, она вприпрыжку помчалась по полю к условленному месту, предвкушая, что там увидит…

Ничего. Под деревом раскачивалась на ветру трава, поднималась одинокая высокая ромашка, но до ромашки Ольге не было никакого дела. Ей нужно было совсем другое – то, ради чего она удрала из дому, повздорила с незнакомой теткой, бежала по всему полю. И все зря!

Обозлившись, девочка пнула ствол дерева и вскрикнула от боли. Боль немного привела ее в себя, и злость сменилась глухим раздражением. «Домой нужно идти, – мрачно подумала Ольга. – Мать там устроит…»

Что устроит – она не стала представлять, и бегом рванула по полю, срезая путь.

Макар прогулялся по деревне не торопясь: сначала в один конец, потом в другой. Здоровался с бабушками, сидевшими на лавочках перед домами, поболтал с парой алкашей, лениво бредущих из магазина с авоськой, в которой просматривались бутылка дешевой водки и буханка ржаного хлеба. Разговор получился интересный, можно сказать, философский, но не имеющий никакого отношения к предмету, интересовавшему Макара. Договорившись о том, что завтра же с утра он зайдет за баночкой парного козьего молока к одному из владельцев бутылки и буханки, Илюшин отправился дальше. «Бабкин молоко выпьет, – подумал он, – ему полезно».

Ожидать, что сейчас он наткнется на свидетеля, который тихо прошепчет ему на ухо имя убийцы, было смешно. Разумеется, не за тем Макар гулял по Игошину, представляясь студентом, отдыхающим после тяжелой сессии. Зачем он бродит по деревне, Илюшин и сам не смог бы объяснить, но чувствовал, что все делает правильно. Сонные куры ходили по дороге, в палисадниках качались разноцветные космеи таких чистых цветов, словно их раскрашивал ребенок. «Хорошо здесь, Серега прав, – подумал Макар. – На фига сдалось кому-то убивать?»