Золушка [КиберЗолушка] - Майер (Мейер) Марисса (2014)

– Стать императрицей! Когда она придет к власти в Содружестве, она намерена использовать свою армию, чтобы объявить войну остальным странам. И она может это сделать, ее армия… эта армия… – Она вздрогнула, втянув голову, как будто кто-то сильно ударил ее.

Зола покачала головой:

– Кай не допустит этого.

– Это не имеет значения. Как только она станет императрицей, он будет ей больше не нужен.

Кровь застучала в ушах Золы.

– Ты думаешь… Но это же идиотизм – пытаться убить его. Все будут знать, что это она.

– Лунатики подозревают ее сразу в двух убийствах – королевы Ченнэри и принцессы Селены – и что они могут поделать? Они могут думать о восстании, но как только королева оказывается рядом, она опять промывает им мозги до полного повиновения.

Зола потерла пальцами лоб.

– Он собирался объявить об этом вечером на балу, – прошептала она, обращаясь сама к себе. – Он собирается объявить о своем намерении на ней жениться. – Сердце колотилось, мысли в мозгу кипели.

Левана знала о том, что он искал Селену. Она убьет его. Захватит власть в Содружестве. И объявит войну… всей планете.

Она схватилась за голову – казалось, мир вокруг нее переворачивается.

Она должна предупредить его. Она не может позволить ему сделать объявление.

Она могла бы послать ему сообщение, но каковы шансы, что он прочтет его на балу?

Бал.

Зола посмотрела вниз – на грязную одежду, на отсутствующую лодыжку.

Платье Пионы. Старая стопа, которую сберегла Ико. Шелковые перчатки.

Она кивнула прежде, чем успела понять, на что соглашается, и схватилась за полки, помогая себе подняться.

– Я найду его.

– Возьмите чип, – сказала девушка на экране. – На случай, если нам нужно будет связаться друг с другом. И, пожалуйста, не говори обо мне. Если моя госпожа когда-нибудь узнает…

Не дожидаясь окончания фразы, зола выдернула чип из дисковода. Экран почернел.

Глава 33

Зола надела платье. Ей казалось, что шелк скользит по коже, как ядовитый плющ. Она смотрела вниз, на серебристый лиф, отделанный тонким кружевом, на пышную юбку, россыпь крошечных жемчужин, и ей хотелось раствориться и исчезнуть. Это не ее платье. В нем она чувствовала себя подкидышем, самозванкой.

Как ни странно, тот факт, что платье было измято и сморщено, как старческое лицо, придавал ей уверенности.

Она схватила старую стопу, маленькую, ржавую, ту самую, с которой проснулась после операции сбитой с толку, нелюбимой одиннадцатилетней девочкой. Она поклялась, что никогда не наденет ее снова, но сейчас эта стопа казалась ей драгоценностью, словно была сделана из хрусталя. И еще она была достаточно маленькой, чтобы поместиться в обувь Перл.

Зола упала в кресло и выхватила отвертку. Это была самая торопливая починка, которую она когда-либо делала, а стопа оказалась еще меньше и неудобней, чем она ее запомнила, но вскоре она снова была на обеих ногах.

Шелковые перчатки казались слишком хорошими, слишком тонкими, слишком непрочными, и ей было страшно, что они зацепятся за какой-нибудь плохо закрученный шуруп. По крайней мере, они тоже были в масляных пятнах, и это завершало унизительный образ.

Она была ходячей катастрофой и знала это. Счастье еще, если ее вообще пустят на бал.

Но об этом она подумает, когда доберется.

Лифт был пуст, когда она поднималась в гараж. Она бросилась к найденной на свалке машине, неловко ковыляя по бетонному полу и стараясь привыкнуть к слишком маленькой стопе и растянуть лодыжку. Она чувствовала, как непрочно крепится стопа. У нее не было времени подсоединять провода к нервной системе, так что она просто прикрутила ее к лодыжке, и теперь Золе казалось, что к ноге привязан муляж из папье-маше. Она старалась не обращать на это внимания, думая только о Кае и объявлении, которое он собирался сделать сегодня вечером.