Пиона расслабила пальцы и убрала руку под одеяло. Глаза были пустыми. Золе показалось, что Пиона не слышит ее.

– Пиона?

Писк эхом отдавался в голове Золы. Ее дисплей показал входящее сообщение от Адри, а знакомый всплеск беспокойства перехватил горло.

Она отклонила сообщение.

– Пиона, послушай меня. Мне нужно, чтобы ты села. Ты можешь это сделать?

– Мама? – прошептала Пиона. В углу рта показалась слюна.

– Она дома. Она не знает… –

Что ты умираешь. Но, конечно, Адри знала. Ей тоже наверняка пришло сообщение.

Пульс участился, Зола наклонилась над Пионой и просунула руку под плечи:

– Давай, я тебе помогу.

Выражение глаз Пионы не изменилось – пустой, неживой взгляд, – но она болезненно застонала, когда Зола подняла ее.

– Прости, – сказала Зола, – но я хочу, чтобы ты это выпила.

Еще один писк, еще одно сообщение от Адри. На этот раз раздражение захлестнуло Золу, и она отключила сеть, блокируя все входящие сообщения.

– Это из дворца. Это может помочь. Понимаешь? – Она говорила шепотом, боясь, что могут услышать другие пациенты и против нее начнется настоящее восстание. Но взгляд Пионы оставался пустым. – Лекарство, Пиона, – зашипела Зола ей на ухо. – Противоядие.

Пиона ничего не сказала, ее голова поникла на плечо Золы. Ее тело обмякло, но она была легкой, как деревянная кукла.

В горле Золы запершило, как будто туда попал песок, когда она посмотрела в пустые глаза Пионы. Глаза, смотревшие сквозь нее. Мимо нее.

– Нет… Пиона, ты слышишь меня? – Зола вытащила Пиону из-под одеяла целиком и откупорила флакон. – Ты должна выпить.

Она держала флакон у губ Пионы, но та не двигалась. Даже не шелохнулась.

– Пиона.

Рука дрожала, она откинула голову Пионы назад. Бумажные губы приоткрылись.

Зола заставила свою руку не дрожать, когда она подняла пузырек, боясь пролить хоть каплю. Она поднесла флакон к губам Пионы, задержала дыхание и замерла. Сердце сжалось. Голова стала тяжелой от слез, которым не пролиться. Она резко мотнула головой.

– Пиона, пожалуйста.

Из губ Пионы не вырывалось ни звука, ни воздуха. И Зола опустила флакон. Она уткнулась лицом в шею Пионы, до боли стиснув зубы. Каждый вдох обдирал горло – его саднило от страшной вони, стоявшей вокруг, но даже сейчас, хотя прошло так много дней, она различала легкий запах шампуня Пионы.

Сжимая флакон в руках, она осторожно выпустила Пиону, позволяя ее голове скользнуть обратно на подушку. Ее глаза все еще были открыты.

Зола ударила по матрасу. Немного противоядия выплеснулось на большой палец. Она зажмурила глаза так крепко, что перед ними заплясали звезды. Упала лицом в одеяло.

– Черт подери. Черт подери. Пиона! – Качнувшись на пятках, она прерывисто вдохнула. Она смотрела на маленькое личико в форме сердца, на безжизненные глаза сестры. – Я сдержала обещание. Я принесла тебе… – Она едва удержалась от того, чтобы не раздавить флакон в пальцах. – И еще я говорила с Каем. Пиона, он будет с тобой танцевать. Он сказал мне. Пиона, ты что, не понимаешь? Ты не можешь умереть! Я здесь… Я…

Головная боль. Она покачнулась и снова привалилась к кровати, вцепилась в край матраса и позволила голове болтаться на груди. Боль снова исходила из верхушки позвоночника, но это не было так же непреодолимо, как раньше. Просто неудобное тепло, как загар на внутренней стороне.

Приступ прошел, оставив только тупую пульсацию в затылке и неотступные мысли о пустых глазах Пионы. Она подняла голову и закупорила флакон слабыми пальцами, потом позволила ему скользнуть в карман. Поднявшись, она закрыла Пионе глаза.