Красный Дракон - Томас Харрис (2010)

— Байрон, это Грэм. Слушай, помнишь бобины с фильмами, которые ты прислал? Они были в коробках?.. Конечно, конечно, я знаю, что ты бы их прислал. Мне очень нужна твоя помощь. У тебя выписки о состоянии счетов Джейкоби под рукой? Прекрасно. Мне надо знать, где им проявляли пленку. Вероятно, магазин посылал пленку на какую-нибудь фабрику. Если он выписывал чеки в аптеках или фотомагазинах, мы сможем установить, куда те отправляли заказы. Это очень срочно, Байрон. Я тебе потом все расскажу. ФБР в Бирмингеме сразу же начнет проверять магазины. Если что-нибудь найдешь, сразу же сообщи им, а потом сюда. Сделаешь? Прекрасно. Что? Нет, с красивыми губками не познакомлю.

Сотрудники в Бирмингеме уже проверили четыре фотомагазина, пока не нашли тот, что искали. Директор магазина сообщил, что всю пленку, поступающую от покупателей, они отправляют на проявление на одну фабрику.

Крофорд успел посмотреть фильм двенадцать раз, прежде чем позвонили из Бирмингема. Он сам подошел к телефону.

Приняв официальный вид, он протянул руку Грэму.

— «Гейтуэй», — сообщил он.

43

Крофорд болтал в руке пластиковый стаканчик, в котором растворялась таблетка «Алка-зельцер», когда услышал по бортовому громкоговорителю свое имя:

— Пассажир Крофорд.

Он помахал стюардессе со своего кресла, крайнего от прохода, и она подошла прямо к нему:

— Мистер Крофорд, пройдите, пожалуйста, к пилотам.

Он вернулся через четыре минуты и скользнул в кресло рядом с Грэмом.

— Зубастик побывал сегодня в Нью-Йорке.

От неожиданности Грэм заморгал и открыл рот.

— Да нет. Он нанес нескольким женщинам легкие телесные повреждения в Бруклинском музее и — ты только послушай! — съел картину.

— Съел?

— Съел, съел! Наши из Нью-Йоркского отдела по борьбе с кражами предметов искусства, узнав, что съели картину, быстро приехали в музей, нашли два не очень хороших отпечатка на пластиковом пропуске, который выдают в музее, и быстро передали Прайсу. Как только Прайс построил узор на экране, он тут же понял, что уже его видел. Идентифицировать они не смогли, но он точно соответствует отпечатку большого пальца, оставленному на глазу сына Лидсов.

— Нью-Йорк, — проговорил Грэм.

— Ну и что, что Нью-Йорк. Это он сегодня в Нью-Йорке был. А работает на «Гейтуэе». Если это так, то сегодня на работу он не вышел. Нам же легче будет его найти.

— Какую картину он съел?

— Картину под названием «Большой красный дракон и жена, облеченная в солнце». Принадлежит, как они сообщили, кисти Уильяма Блейка.

— А что с женщинами?

— У него, что называется, легкая рука. Та, которая помоложе, сейчас в больнице на обследовании. Той, что постарше, наложили четыре шва. Легкое сотрясение мозга.

— Они запомнили его приметы?

— Запомнила та, что помоложе. Спокойный хрипловатый голос, темные усы и волосы, видимо парик. Вахтер дал те же приметы. Которая постарше, не увидела бы его, даже если бы он был в костюме Санта-Клауса.

— Но он никого не убил!

— Странно, что он оставил их в живых, — согласился Крофорд. — Если бы он их убил, то ему можно было бы уходить спокойно, не спеша, они не смогли бы дать его приметы. Наши звонили Блуму в больницу проконсультироваться. И знаешь, что он сказал? Что Дракон, видимо, хочет остановиться.

44

Долархайд услышал, как со стоном опустились закрылки, под черным крылом самолета медленно проплывали огни Сент-Луиса. Где-то под его ногами, преодолевая сопротивление свистящего воздуха, из корпуса со скрежетом вышли шасси и с тяжелым стуком встали на место. Он покачал головой из стороны в сторону, чтобы размять затекшую шею. Возвращение домой…