Спящие красавицы - Стивен Кинг (2018)

– И меня обвиняют в том, что я слишком плохого мнения о человечестве.

– Кто-то сжег Эсси, Джейнис. В нашем прежнем мире. Одному Богу известно, кто. И кто-то сжег Кэнди Мишем. Может, ее муж расстроился из-за того, что груша для битья заснула? Он определенно стал бы первым, кого я бы допросила, если бы была там. – Лайла села на упавшую статую. – А головокружение? Я практически уверена, что причину тоже следует искать там. Кто-то перетаскивает нас. Перетаскивает, как мебель. Перед тем как сгореть, Эсси была в плохом настроении. Полагаю, кто-то передвинул ее, прежде чем поджечь, и она ощутила головокружение.

– Я уверена, что твой зад сейчас придавил первого мэра Дулинга, – заметила Джейнис.

– Он это заслужил. Кто-то стирал ему грязное белье. Это наша новая почетная скамья. – Лайла вдруг осознала, что она в ярости. Что такого сделали Эсси и Кэнди, кроме как наконец-то обрели несколько месяцев счастья в своих искалеченных жизнях? Счастья, для которого вполне хватило нескольких кукол и переоборудованного складского контейнера без окон.

И мужчины сожгли их. Лайла в этом не сомневалась. Так закончилась их история. Умирая там, умираешь и здесь. Мужчины просто вырвали их из этого мира… из двух миров. Мужчины. Никуда от них не деться.

Джейнис, похоже, прочла ее мысли… или выражение лица.

– Мой муж, Арчи, был хорошим парнем. Поддерживал меня во всем.

– Да, но он умер молодым. Возможно, твое мнение изменилось бы, проживи он дольше. – Ужасные слова, но Лайла не раскаивалась. Она вспомнила старую поговорку амишей: «ПОЦЕЛУИ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ, СТРЯПНЯ – НИКОГДА». Ее можно было применить ко многим понятиям, когда дело касалось женитьбы. К честности. Уважению. Доброте, в конце концов.

Коутс и не думала обижаться.

– Клинт оказался таким плохим мужем?

– Получше, чем Фриц Мишем.

– Нижняя планка, – покачала головой Джейнис. – Не важно. Я буду просто сидеть здесь и наслаждаться славными воспоминаниями о моем муже, которому хватило чувства такта сыграть в ящик прежде, чем стать говном.

Лайла откинула голову назад.

– Пожалуй, я это заслужила. – День выдался солнечным, но на севере собирались серые тучи.

– Так что? Он был таким плохим мужем?

– Нет. Клинт был хорошим мужем. И хорошим отцом. Тянул свою лямку. Он меня любил. Я никогда в этом не сомневалась. Но он многого не рассказывал о себе. Я не должна была выяснять это способами, за которые мне теперь стыдно. Клинт говорил об открытости и поддержке, говорил до посинения, но стоило копнуть чуть глубже – а там непробиваемый ковбой Мальборо. Я думаю, это хуже лжи. Ложь – свидетельство хоть какого-то уважения. Я уверена, у него в прошлом было много такого, для чего он считал меня слишком хрупкой. Но я бы предпочла ложь снисхождению.

– Что ты имеешь в виду под «много такого»?..

– У него было тяжелое детство. Думаю, ему пришлось драться за место под солнцем, в прямом смысле. Я обращала внимание, как он поглаживает костяшки пальцев, когда глубоко задумывается или расстроен. Но он об этом не говорит. Я спрашивала, а он сразу превращался в ковбоя Мальборо. – Она посмотрела на Коутс и увидела на ее лице подобие тревоги. – Ты ведь знаешь, о чем я? Ты провела с ним немало времени.

– Полагаю, что да. У Клинта есть… другая сторона. Более жесткая. Более злая. Но до самого последнего времени мне не приходилось сталкиваться с ней.

– Меня это бесит. И знаешь, что еще хуже? Я чувствую… разочарование.

Джейнис палочкой счищала комки грязи с лица статуи.

– Понимаю, почему это может вызвать разочарование.

Гольфкары тронулись с места, таща за собой накрытые брезентом маленькие прицепы с припасами. Скрылись из виду, появились на пару минут там, где дорога поднималась на холм, и исчезли вновь.