Спящие красавицы - Стивен Кинг (2018)

Облюбовала местечко на последних рядах трибун и смотрела, как разминается команда Триокружья. Шейлу Норкросс, номер тридцать четыре, она узнала сразу. Девушка выполнила бросок в кольцо с отскоком мяча от щита и развернулась на пятках, смеясь. Лайла смотрела на девушку глазами детектива. Может, у тридцать четвертого номера челюсть была не такая, как у Клинта, может, держалась она иначе, но что с того? У каждого ребенка двое родителей.

Во втором ряду около скамьи хозяев стояли несколько взрослых, хлопая в ладоши в такт предматчевой музыке. Родители игроков. Была ли Шеннон худенькая женщина в свитере крупной вязки? Или мать девушки – крашеная блондинка в модной кепке газетчика? Или какая-то другая женщина? Лайла не знала. Да и откуда? В конце концов, она была гостьей на этой вечеринке, причем незваной. Люди рассказывали о том, как разваливались их семьи, и обычно добавляли: «Казалось, это происходит во сне». Лайла же считала происходящее вполне реальным: крики зрителей, запахи спортивного зала. Дело было в ней, это она была эфемерной.

Раздался гудок. Разминка закончилась.

Шейла Норкросс подбежала к остальным игрокам, а потом сделала нечто такое, что разом отмело все сомнения, развеяло самообман. Нечто ужасное, простое и убедительное, подействовавшее куда сильнее, чем физическое сходство или школьное досье. Лайла увидела это со своего места на трибуне и поняла, что у них с Клинтом все кончено.

6

Едва закрыв глаза, чтобы не видеть приближающуюся живность, Лайла почувствовала, как на нее накатывает настоящий сон – не подползает, подступает или подскакивает, а мчится, словно неуправляемая шестнадцатиколесная фура. Панический страх обжег нервы, и она влепила себе оплеуху. Со всей силы. Глаза широко раскрылись. Ни змеи, ни тигра, ни квохтающего павлина. Ни гигантского, баньяноподобного дерева. В центре поляны рос дуб, старый, восьмидесятифутовый, великолепный представитель своего вида, но обычный. Белка сидела на одной из нижних ветвей и что-то сурово выговаривала Лайле.

– Галлюцинации, – сказала себе Лайла. – Это плохо. – Она включила наплечный микрофон. – Линни. Слышишь меня? Прием.

– Слышу, шериф. – Голос был слабым и далеким, но никаких статических помех. – Чем… могу помочь?

Вновь появилось гудение высоковольтных проводов. Лайла и не осознавала, что раньше его не было. А не было ли? Господи, у нее совсем плохо с головой.

– Не важно, Линс. Я свяжусь с тобой снова, когда выберусь отсюда.

– Вы… порядке, Лайла?

– Все отлично. До связи.

Она вновь оглянулась. Обычный дуб. Большой, но всего лишь дуб. Лайла стала поворачивать голову, когда еще одна ярко-зеленая птица поднялась с дерева и полетела на запад, к заходящему солнцу. В том направлении, куда улетели другие птицы.

Лайла крепко закрыла глаза, потом с трудом открыла. Никакой птицы. Естественно. Это ее воображение.

Но следы? Они привели меня сюда.

Лайла решила, что сейчас ей не до следов, гигантского дерева, странной женщины и всего прочего. Сейчас ей нужно вернуться в город, не заснув по дороге. И возможно, пора навестить одну из прекрасных аптек Дулинга. А если ничто не поможет, оставался шкаф с уликами. И все-таки…

И все-таки что? Мысль пришла, но растворилась в пелене усталости. Или почти растворилась. Лайла успела ее зацепить в самый последний момент. Король Кнуд, вот о ком она подумала. Король Кнуд, повелевающий приливу обратиться вспять.

Некоторые вещи сделать просто невозможно.

7

Сын Лайлы тоже не спал. Он лежал в грязном кювете на дальней стороне дороги. Мокрый, мучающийся от боли, и что-то давило ему в спину. По ощущениям – пивная банка. Этим его беды не исчерпывались, потому что он был не один.

– Норкросс.

Эрик.

Эрик гребаный Бласс.

Джаред не открывал глаз. Если они подумают, что он без сознания или даже умер, то убегут, как трусливые говнюки, каковыми они и являлись.

Может, убегут.