Гипнотизер - Ларс Кеплер (2017)

Маленькие круглые снежинки кружились в воздухе, падали на капот, забиваясь под “дворники”.

– Мы почти приехали.

– Приехали куда?

– Я нашел все же несколько человек по фамилии Блау, – с улыбкой ответил Йона.

Он свернул к отдельно стоящему гаражу и остановился, но не стал глушить мотор. Посреди лужайки стоял двухметровый пластмассовый Вини-Пух. Его красный свитерок облупился. Других фигур в саду не было. Дорожка из неровных сланцевых пластинок вела к большому деревянному дому, выкрашенному желтой краской.

– Здесь живет Лиселотт Блау, – объяснил Йона.

– Кто это?

– Понятия не имею. Но возможно, она знает что-нибудь про Эву.

Йона увидел неуверенную гримасу Эрика и сказал:

– Это единственное, от чего мы сейчас можем оттолкнуться.

Эрик покачал головой:

– Это было давно. Я никогда не вспоминаю о тех временах, когда занимался гипнозом.

Он взглянул в прозрачно-серые глаза Йоны:

– Может быть, к Эве Блау это не имеет никакого отношения.

– Пытались вспомнить?

– Вроде того, – ответил Эрик и посмотрел на стакан с кофе.

– Хорошо вспоминали?

– Наверное, не очень.

– Вы не знаете, она была опасна, эта Эва Блау? – спросил комиссар.

Эрик глянул в окно машины и увидел, что кто-то фломастером нарисовал Винни-Пуху клыки и злобно сведенные брови. Эрик отпил кофе и вспомнил вдруг, когда он услышал имя “Эва Блау” в первый раз.

Вспомнил только что.

Было половина девятого утра. Солнце светило через пыльное окно. Я спал в кабинете после ночного дежурства, подумал он.

Десять лет назад

Было половина девятого утра. Солнце светило через пыльное окно. Я спал в кабинете после ночного дежурства, не выспался, но все же собрал спортивную сумку. Ларс Ульсон уже несколько недель отменял наше сражение в бадминтон. Он слишком много работал, мотался между больницей в Осло и Каролинской больницей, читал лекции в Лондоне и метил на место в правлении. Но вчера позвонил и спросил, готов ли я.

– Да, черт тебя возьми, – ответил я.

– Ты готов продуть, – сказал он, но как-то необычно вяло.

Я вылил остатки кофе в раковину, оставил чашку на кухне для персонала, сбежал вниз по лестнице и на велосипеде доехал до спортзала. Когда я вошел, Ларс уже сидел в холодной раздевалке. Он почти испуганно поднял на меня глаза, отвернулся и натянул шорты.

– Я тебя так вздую, что ты неделю сидеть на сможешь, – объявил он и глянул на меня.

Трясущимися руками запер шкафчик.

– Много работаешь, – сказал я.

– А? Да, верно, у меня было…

Он замолчал и тяжело сел на лавку. Я спросил:

– Ты себя хорошо чувствуешь?

– Отлично. Ты-то сам как?

– В пятницу встречаюсь с правлением.

– Верно. Тебя больше не будут финансировать. Вечно одно и то же.

– Да я и не слишком волнуюсь, – отмахнулся я. – Я хочу сказать – по-моему, все идет хорошо. Мои исследования не стоят на месте, дело движется, у меня чертовски хорошие результаты.

– Я знаком с Франком Паульссоном из правления, – сказал Ларс и поднялся.

– Правда? Как?

– В армии вместе служили, в Будене. Он головастый и довольно открытый.

– Это хорошо, – тихо сказал я.

Мы вышли из раздевалки, и Ларс схватил меня за руку:

– Хочешь, я позвоню ему и просто попрошу, чтобы они поставили на тебя?

– А можно? – спросил я.

– Вряд ли, но чем черт не шутит.

– Тогда пусть все остается как есть, – улыбнулся я.

– Но ты же должен продолжать исследования.

– Все устроится.

– Кто знает.

Я посмотрел на него и нерешительно сказал:

– Хотя это, может, было бы глупо.

– Я позвоню Паульссону вечером.

Я кивнул. Ларс, улыбаясь, легонько хлопнул меня по спине.

Когда мы в скрипящих кроссовках выходили в гулкий просторный зал, Ларс неожиданно спросил:

– Ты не хотел бы взять у меня пациентку?

– А в чем дело?