Падший - Павел Корнев (2016)

Мы посмеялись и встали у эстрады, но тут, перекрывая музыку своими воплями, заголосил вбежавший в ворота городского сада разносчик газет:

– Срочные новости! Экстренный выпуск! Туги в городе! Задушен репортер! Покупайте срочный выпуск! Душители Кали в городе!

Лили явственно вздрогнула и с лихорадочной поспешностью достала из ридикюля кошелек.

– Очередная дутая сенсация, – попытался отговорить я ее от покупки газеты.

Безуспешно. Экстренный выпуск «Утренних новостей» расходился как горячие пирожки, собравшаяся на танцы публика лихорадочно шуршала желтоватыми листами и увлеченно обсуждала жуткое происшествие. Не слушая моих увещеваний, Лилиана приобрела специальный выпуск, взглянула на передовицу и, побледнев как полотно, начала оседать на землю. Я едва успел подхватить ее и усадить на ближайшую скамейку.

Схватив газету, я принялся обмахивать ею свою спутницу, и Лилиана вскоре пришла в себя, но в ее лице по-прежнему не было ни кровинки. Мой обострившийся талант сиятельного ухватил отголосок застарелого страха, тонкий и сложный, словно аромат марочного вина.

– Это из-за меня, – прошептала Лили. – Его убили из-за меня…

– Вздор! – с ходу отмел я это предположение, по диагонали просматривая статью.

– Лео, как ты не понимаешь! Этот же тот самый фотограф!

– И что с того? Ты никак с ним не связана.

– Еще как связана! – затрясло Лили мелкой дрожью. – Его убили из-за меня! Это туги! Это они!

Я с удивлением уставился на Лилиану, подозревая неуместный розыгрыш, но моя спутница оказалась на удивление серьезной. И это не лучшим образом говорило о ее душевном здоровье: если месть за попытку разрушить инкогнито экзотической танцовщицы еще могла рассматриваться в качестве мотива убийства, то стремление привязать к этому происшествию душителей Кали вызывало лишь недоумение.

Какое сектантам дело до балаганных представлений?

– Это туги! – повторила Лилиана, и тут я не выдержал. Взял газету и зачитал последний абзац.

– «Полиция полагает причастность к смерти господина Фаре некоего тайного сообщества душителей Кали в высшей степени маловероятной. По словам осведомленного источника, затянутый на шее убитого румаль – ритуальный шелковый платок с завязанной серебряной рупией на конце был подарен покойному задолго до трагического инцидента. «Кто угодно мог воспользоваться им», – отметил пожелавший остаться неизвестным собеседник. Более того, не исключено и банальное самоубийство. В последнее время дела погибшего шли не самым лучшим образом».

– Ты ничего не понимаешь, – отрезала Лилиана и спрятала побледневшее лицо в ладонях.

В этот момент через публику протолкнулся приставленный к Лили кучер. Правую руку он держал в кармане пиджака, и это обстоятельство как-то сразу разуверило меня в предположении о нервном срыве спутницы. Судя по всему, истеричкой Лилиана все же не была.

Но тогда что за тайны скрывает это семейство?

– Госпожа, позвольте, я отвезу вас домой, – предложил кучер.

Лилиана поднялась с лавочки и слабо улыбнулась.

– Извини, Лео. Это был чудесный день. Жаль, что он закончился подобным образом…

Я проводил спутницу до коляски, но стоило только экипажу укатить прочь, на душе заскреблись кошки. Оно и немудрено: утром поезд увезет меня из города, и с этой взбалмошной девицей мы не увидимся больше никогда.

Я и понятия не имел, как сильно заблуждаюсь на этот счет.

Глава третья, или Немного смерти, немного любви

Одиночество – это плохо. Коляска с Лилианой укатила, и я осознал это со всей возможной ясностью. С отъездом Лили мир словно потерял часть своей материальности, стал вдруг чужим и пугающим. Точнее, это я стал чужим для погруженного в сумерки города с его желтыми огнями газовых фонарей, долетавшей из парка танцевальной мелодией, густыми тенями подворотен и безудержным весельем праздной публики.