Падший - Павел Корнев (2016)

– Ну разумеется! – всплеснул руками Дьяк. – Разумеется, не заметили! Болезнь ведь до сегодняшнего дня не переходила в активную стадию?

– Нет.

– В этом-то все и дело! Леопольд Борисович, в основе этого метода лечения оборотней лежат фундаментальные исследования академика Павлова!

– Как скажете.

С громким щелчком отключился прибор для серебрения воды, и я принялся закатывать правый рукав.

– Левую руку, – поправил меня изобретатель.

– А какая разница, куда ставить капельницу? – удивился я.

Да, я по собственной воле делал себе инъекции серебра. Точнее, ставил капельницы, поскольку в случае обычного укола концентрация препарата получалась столь высокой, что вызвала бы ожог вены, а то и вовсе остановку сердца. Несколько миллилитров серебряной воды разбавлялись половиной литра физраствора, но даже так следы инъекций на руках заживали чрезвычайно медленно и периодически воспалялись.

Я неправильный оборотень – что есть, то есть.

– Капельницу?! – всплеснул руками Александр Дьяк и вновь закашлялся. – Никаких капельниц! – объявил он, после того как успокоил дыхание. – Вы сейчас чрезвычайно чувствительны к серебру, это вас просто убьет.

– И что тогда?

Изобретатель тщательно перемешал воду в стеклянной колбе, часть перелил в мерный стаканчик, остаток выплеснул в ведро и долил в него из кадки несколько полных ковшей.

– Опустите в ведро левую руку, – потребовал он. – И держите, сколько сможете.

– Сколько смогу? – поморщился я. – Звучит зловеще…

Но, вопреки опасениям, насыщенная ионами серебра вода не обожгла руку, а, напротив, приятно похолодила кожу.

– Нормально? – уточнил Дьяк.

– Вполне. И эта ваша теория…

– Это не моя теория! – отрезал старик, отхаркнул мокроту и вытер с лица пот. – Это закон Арндта – Шульца! Незначительные раздражители, в частности малые дозы ядов, стимулируют защитные функции организма!

– Только не говорите, что вы приверженец гомеопатии! – ухмыльнулся я. Ломота понемногу оставила распухшие пальцы, но вода больше не казалась холодной, она обжигала кожу, словно ведро установили на газовую горелку.

– Разве выработка организмом нечувствительности к отдельным видам ядов в случае приема их малых доз – не общеизвестный факт? – парировал Дьяк.

– Мышьяк и тальк в организме накапливаются.

– Серебро – это не мышьяк и не тальк!

– Будем надеяться, – вздохнул я, сглотнул слюну и пожаловался: – Жжется!

– Держите, сколько можете!

Но надолго меня не хватило. Уже через пару минут я выдернул руку из ведра, потряс ею в воздухе и принялся дуть на покрасневшую кожу. Опухоль прошла без следа, и пальцы обрели прежнюю чувствительность, только под ногтями чернели свернувшейся кровью синяки.

– Позвольте! – Дьяк поменял очки и внимательно осмотрел мою кисть. – Порядок! – объявил он, затем вылил в кружку с водой содержимое мерного стаканчика и протянул ее мне. – Как вы себя чувствуете?

– Есть хочу.

– Пейте!

– Серьезно?

– Нужен рецидив?

Я нерешительно выдохнул и принял кружку.

– Залпом!

Так и сделал. И вновь вода не обожгла огнем. Вместо этого внутри все онемело, словно наелся черемухи. Язык перестал ворочаться, из горла вырвался непонятный сип.

– Чувство онемения сейчас пройдет, – уверил меня изобретатель, ушел в подсобное помещение и вернулся с дорожным чемоданом. – Отдам вам собственную установку, – предупредил он. – И процедуры больше не пропускайте, если не хотите однажды превратиться в зверя. Ясно вам, Леопольд Борисович?

Я кивнул. В свое время я долго сомневался, стоит ли открываться изобретателю, но в итоге решил рискнуть и ничуть об этом не пожалел. Александр Дьяк проштудировал все посвященные оборотням исследования и разработал целую методику моего полного исцеления. И с давнишнего срыва в Цюрихе по сегодняшний день у меня не было ни одного мало-мальски серьезного приступа.