Сад костей - Тесс Герритсен (2018)

Эта фраза не рассмешила только Морриса. Разговоры о Париже, о женщинах, которых можно купить, разбередили его глубокую детскую рану. «Мать оставила меня ради Парижа». И кто же тот мужчина, что заманил ее туда? Хоть отец и отказывался говорить об этом, Норрис в конце концов пришел к неизбежному выводу: конечно же, без мужчины не обошлось. Софии едва исполнилось тридцать, умной, жизнерадостной красавице приходилось сидеть на ферме в тихом Белмонте. Она встретила его во время поездки в Бостон — но когда именно?

Что он пообещал Софии, какую награду предложил за то, чтобы она бросила сына?

— Ты ужасно молчалив сегодня, — заметил Венделл. — Это из-за беседы с доктором Гренвиллом?

— Нет, я же рассказал тебе. Мы говорили о Розе Коннелли.

— А! Эта ирландка, — поморщившись, проговорил Эдвард. — Мне кажется, у господина Пратта есть гораздо больше свидетельств против нее, чем нам с вами об этом известно. И дело не только в затейливой безделушке, которую она украла. Воровки еще и не на то способны.

— Не понимаю, как можно говорить про нее такое! — возмутился Норрис. — Ты ведь совсем ее не знаешь.

— В тот день мы все были в родильной палате. Она не выказала ни капли уважения доктору Краучу.

— Но это не значит, что она воровка.

— Это значит, что она неблагодарная девица. А это почти одно и то же. Эдвард положил на блюдо пустую устричную ракушку. — Помяните мое слово, джентльмены. Скоро мы кое-что узнаем о Розе Коннелли.

В тот вечер Норрис выпил лишнего. Он ощущал это, неровно бредя вдоль реки по направлению к дому, желудок юноши был набит устрицами, а лицо раскраснелось от бренди. Норрис великолепно поужинал, он не ел так со дня приезда в Бостон. Сколько же было устриц — он даже и не думал, что сможет съесть столько! Но тепло, которое принес с собой алкоголь, не спасало от пронзительно холодного ветра, дувшего с реки Чарлз. Он подумал о трех коллегах, направлявшихся в свои превосходные жилища, и представил себе, какой яркий огонь и уютные комнаты их ожидают.

Его башмак зацепился за булыжник, выступающий из мостовой, и Норрис, споткнувшись и начав падать, с трудом удержал равновесие. Покачиваясь, обомлевший от выпитого юноша остановился на ветру и устремил взор на другой берег реки. На севере, у противоположного конца моста Тюремного мыса призрачно светились окна городской тюрьмы. А на западе, на мысу Личмира виднелись огни другого острога. Вот уж действительно вдохновляющее зрелище — со всех сторон тюрьмы, словно напоминание о том, как низко можно пасть. Бывший джентльмен становится простым торговцем, подумал юноша, стоит лишь допустить просчет в делах или оказаться неудачником в картах. Лишился хорошего дома и экипажа — раз! — и превратился в обыкновенного цирюльника или колесного мастера. Еще один просчет или безнадежный долг — и оказываешься на улице в нищенских лохмотьях, торгуя спичками или занимаясь чисткой ботинок за пенни. Ну а если допустишь еще один просчет, вот тогда придется тебе дрожать в камере на мысу Личмира или таращиться сквозь прутья решетки в Чарлзтауне.

А уж оттуда можно сделать лишь один неверный шаг — на этот раз в могилу.

Да, мрачная картина, но она подпитывала честолюбие Норриса. Вперед его толкали не соблазн наесться устрицами вдоволь и не пристрастие к телячьей коже и бархатным воротникам. Нет, ему помогал вот такой взгляд в противоположную сторону — за край пропасти, взгляд на то, как можно пасть.

Я должен учиться, решил он. Еще не очень поздно, и я пьян не до такой степени, что не смогу прочитать очередную главу Вистара и получить еще кое-какие знания.