Аспект дьявола - Крейг Расселл (2019)

– О, вот еще что – Филип смог перевести ту надпись.

– Правда?

Он вручил Юдите листок с переводом.

– «Я здесь, и я останусь здесь, тут зло вокруг витает. Я здесь, и я останусь здесь, тут дьявол обитает», – прочитала она вслух и, как ни странно, рассмеялась. – Вот видите? Я же говорила, Ян Черное Сердце жив и здоров, и обитает здесь, в замке. Он прокрался ночью, вооружившись перочинным ножом, чтобы вырезать послание на стене церквушки. Пусть местные жители знают, что он все еще творит свои темные дела.

– Разве вы не находите, что все это немного… жутковато.

Юдита пожала плечами.

– Наверное, местные подростки пытаются напугать деревенских жителей.

– Местные подростки, владеющие глаголическим письмом? И полагающие, что кто-то из местных жителей сможет это прочитать?

– Так вы считаете, это сделал образованный человек? – Она обворожительно улыбнулась. – Вы верите в существование лесных демонов? Или думаете, что это действительно дело рук Яна Черное Сердце?

– Меня больше волнуют демоны, обитающие здесь. Я говорю о живущих в этом замке.

– Это глупо. Надпись никак не связана с нашими пациентами. Никто из них не может пробраться в лес.

– Надеюсь, что не может. Но прочитайте еще раз, здесь есть простор для интерпретации: «дьявол» – это один из пациентов; «я здесь, и я останусь здесь»… можно предположить, что сделавший эту надпись намерен держать зло взаперти, и может быть, даже уничтожить его, если представится возможность.

– Что? – Юдита скептически улыбнулась. – Вы думаете, это один из сотрудников?

На этот раз Виктор пожал плечами.

– Ну, или родственник жертвы, к примеру. Некто, связанный каким-то образом с пациентом или его преступлениями. Всякое случается, не мне вам рассказывать.

– Нет. Этого не может быть, – возмутилась Юдита. – Зачем так мудрить? Повторю ваши же слова: почему тогда на старославянском? Мы с вами образованные люди, но даже нам потребовалась помощь друга-эксперта, чтобы перевести это.

– Полагаю, вы правы, – улыбнулся Виктор. – Но все это очень странно.

– Я думала, что странное – норма для вас. Для всех нас, работающих здесь. – Она сделала глоток кофе. – Кстати, я расшифровала все ваши сеансы. Кто из пациентов следующий?

– О, я, можно сказать, в начале пути. Сам я с нетерпением жду сеанса с милейшим Войтичем Скалой. Уверен, будет любопытно. Ну и, плюс ко всему, я хочу продолжить сеансы с Леошем Младеком и особенно с Хедвигой Валентовой. Хочу вытащить ее «прекрасного ангела».

– Вы полагаете, что аспект дьявола проявит себя… мм… столь буквально?

– Понимаю, что вы имеете в виду, но творческое мышление у госпожи Валентовой не слишком развито. Даже образы ее психоза, я бы сказал, примитивны: вкус мяса, которое она готовит, и удовлетворение от еды – это довольно грубые метафоры для понятия плоти в сексуальном или моральном смысле. Вегетарианство – совершенно очевидный аналог ее сексуального воздержания. Боюсь, что фрейдистское учение проявляется здесь в самом грубом виде. Я должен был работать с Мачачеком, но сеанс придется отложить: его надо подготовить к полицейскому допросу. Романек сказал, что полиции потребовалась помощь Мачачека, как специалиста по стеклу.

– А разве вы не слышали новости? – спросила Юдита. – Встреча Мачачека с полицией пока отложена. В Праге произошло еще одно убийство. Снова Кожаный Фартук. Поэтому детектив, который…

– Еще одно убийство? – прервал ее Виктор.

– Да. Убита деловая женщина. Какая-то важная персона.

– Когда это произошло?

– Два дня назад. А в чем дело?

Виктор покачал головой.

– Нет-нет. Ничего.

И снова невысказанное подозрение туманом застелило его мысли. Он вспомнил возбужденное состояние Филипа, то, как быстро он становится агрессивным, вспомнил его яростные женоненавистнические высказывания. В памяти вспыхнул блик света на длинном лезвии ножа.