Девушка в лабиринте - Донато Карризи (2019)

Она стоит на коленях на полу, погрузив руки в тазик с холодной водой. Стирает белье. Она в бешенстве: пришлось пожертвовать одной из небольших канистр, которые ублюдок позволяет ей время от времени находить и которые обычно приходится растягивать, чтобы не умереть от жажды. Но у нее месячные, и осталась всего одна пара трусиков. Проклятый сукин сын. Она сложила две стороны кубика и попросила прокладки: кричала, бродя по лабиринту, надеясь, что он услышит. Что тебе стоит принести пачку прокладок, вонючий козел? Она бормочет проклятия еле слышно, потому что всегда боится возмездия. Чешется нос, она вынимает руку из тазика и хочет почесать его кончиком пальца. И невольно поднимает взгляд.

Какая-то скользящая тень мелькает перед порогом комнаты.

Она в страхе кричит, отпрыгивает назад, падает на пол. Черт, неужели крыса? Боже, какая мерзость. Она могла себе представить, что крысы тут водятся, ведь лабиринт определенно под землей. Но ни разу не видела ни одной. Она воображает, как огромная зверюга со слипшейся шерстью выпрыгивает из унитаза. Вспоминает, что та малость съестного, какая еще осталась, хранится в соседней комнате. Ладно консервные банки, что с ними сделается, но крыса может прогрызть пакет с хлебом в нарезке или пластиковые упаковки с отвратительной ветчиной в желе, которые ублюдок закупает в огромном количестве на распродажах в супермаркете. По ней, так пусть бы крыса сожрала ее всю. Но пища – это топливо, твердит она себе, когда кусок в горло не лезет. Она нужна, чтобы сопротивляться, выживать.

Выживать день за днем. Всегда быть готовой к новой игре.

Поэтому, как ни противно, нужно пойти в соседнюю комнату и посмотреть. Она встает и тут понимает, что у нее нет никакого оружия для охоты за крысой. Ни палки, ни башмака, чтобы запустить в нее. Зато можно взять наволочку, положить туда немного еды и приготовить ловушку. Да, так можно сделать.

Она выходит в коридор, оглядывается, нет ли где крысы. Нет, пусто. Направляется в ту сторону, куда мелькнула тень. Проверяет все комнаты, пока не подходит к той, где устроила кладовку.

Консервные банки, канистры и прочие скудные припасы свалены в углу. Она смотрит туда, не решаясь переступить порог. Потом все-таки заходит.

В самом деле, посреди небольшой кучки что-то шевелится.

– Эй! – кричит она, будто этим можно спугнуть помойного грызуна.

Словно в ответ, одна из жестянок падает с пирамиды и катится к ее ногам.

Она снова кричит. Но потом подбирает жестянку с пола, потрясает ею, как грозным оружием. Размозжить башку пакостной твари. Подходит медленно, шаг за шагом. Все ближе и ближе. Незаметно, чтобы кто-то двигался, но она все равно заносит руку, готовая нанести удар. Застывает на месте.

Посреди запасов еды не крыса, а котенок, он с любопытством смотрит на девочку своими большущими глазами. И мяукает.

Ей даже не верится. Она кладет жестянку на пол и протягивает руки. Она счастлива до слез. Ей хочется одного: взять зверька на руки, погладить.

– Ну, иди ко мне, малыш, – зовет она.

И котенок дает себя поймать. Она прижимает зверька к груди, осторожно, чтобы не причинить вреда. Целует его в мордочку, а он мурлычет в ответ.

– Это был кот, серьезно? – Рассказ, кажется, позабавил Грина.

– Да, – подтвердила она и тоже рассмеялась. – Подумать только: я могла бы пристукнуть его жестянкой! Никогда бы себе этого не простила.

– И ты держала его при себе?

– Кормила его, он спал со мной в моей постели. Мы играли, я с ним разговаривала.

– Я тоже люблю кошек, – заявил доктор. – Представляю, каким он стал, когда вырос.

– Здоровый котище, – согласилась она. Правда, приятное воспоминание. Хорошо, что доктор Грин помог восстановить его.

– Как это было? Я имею в виду, что ты испытала?