Волчья река - Рэйчел Кейн (2019)

– Что вы планируете делать дальше?

– Взять детей и Сэма и уехать из города, – отвечаю я ему. – Я сделала то, что обещала. Помогла вам разговорить Веру. Теперь вам известна ее история.

Похоже, он испытывает облегчение, услышав это, хотя это не совсем то, чего я ожидала. Я думала, Спаркс будет просить и дальше помогать ему. Но он не просит, только кивает.

– Что ж, доброго пути. Желаю вам удачи, мисс Проктор.

– Вам тоже. Как вы думаете, у нее есть шанс?

– Больше, чем было у ее матери.

Мне это не нравится. Мне не нравится его незаинтересованный вид. Пятнадцатилетняя девушка заслуживает большего. По выражению лица Ланни я вижу, что она чувствует то же самое.

Спаркс идет впереди нас. Глядя на него, моя дочь говорит:

– Нам же не нужно уезжать прямо сегодня, верно?

Я не отвечаю ей, но про себя думаю, что мы, наверное, сможем заехать еще кое-куда, чтобы кое-что прояснить.

Проблема в том, что, по-моему, никто в этом городе не будет рад ни мне, ни моим вопросам.

* * *

Когда мы выходим из блока с камерами и идем обратно по унылому коридору с кабинетами, детектива Фэйруэзера нигде не видно – как и в вестибюле. Так что, как только мы садимся в машину и включаем кондиционер, чтобы разогнать удушливую жару, я беру свой новый телефон и набираю его номер.

– Фэйруэзер слушает, – отвечает он.

– Проктор, – представляюсь я. – Извините, у меня новый номер. Мне жаль, что некогда было поговорить раньше…

– Это мило с вашей стороны, мэм, но ситуация поменялась. Я получил другое задание.

– Другое задание? – На секунду я впадаю в ступор. – Но… вы только что начали.

– Увы, должен сказать вам, что иногда так случается. Улики накапливаются и говорят сами за себя. У нас нет других подозреваемых, кроме Ви Крокетт. Учитывая это, мой начальник перебросил меня на работу с похищением Элли Уайт, так что через пару часов я покидаю Вулфхантер.

– Но…

– Мисс Проктор, я знаю, что вы в некотором роде восприняли это близко к сердцу. Но ничто в ваших показаниях не дает мне повода считать, будто Ви Крокетт не убивала свою мать. Напротив, эти показания склоняют меня к мысли, что она сделала это.

– Она только что сказала мне, что упала на труп своей матери в темноте, – выпаливаю я. Знаю, что не должна раскрывать эти сведения: это конфиденциальная информация для адвоката. Но инстинктивно знаю, что не хочу, чтобы Фэйруэзер бросал это расследование. Не сейчас. – Это объясняет кровь на ее одежде. А психологическая травма, полученная при этом, – причина того, что она схватила ружье и выстрелила на шум за дверью. Она была в ужасе, детектив.

Несколько секунд он молчит.

– Вы понимаете, что она могла придумать это объяснение тем уликам, которые мы нашли при ней?

– Да. Но когда я говорила с ней по телефону…

– Вы сказали, что тон ее был отстраненным. Как будто ее не волновала смерть матери.

– Да, я так сказала. Но иногда подобная отстраненность бывает побочным эффектом сильного потрясения. Помните случай девочки из Техаса, вся семья которой была убита посторонним, ворвавшимся к ним на ферму? Она просто вышла во двор и стала кормить скотину. Люди по-разному переживают шок. Я считаю, что Вера сделала это, отгородившись от любых эмоций. То, что она при этом, вероятно, была пьяна и на таблетках, кажется отягчающим обстоятельством, но также помогает объяснить ее странную реакцию.

– Может быть, – говорит следователь. – Но вы излагаете теории. А я имею дело с уликами.

Я слегка смещаюсь на сиденье, не осмеливаясь взглянуть на дочь.

– Если я найду улики или свидетельства, вы учтете их?

– Не могу вам ничего обещать. Мне нужно искать пропавшего ребенка. Дело Веры Крокетт, скорее всего, проиграно, и вы это знаете.

– Может быть, – соглашаюсь я. – Но я не из тех, кто сдается.

В голосе его проскальзывает мимолетное веселье.