Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

Арман Гамаш поднял старую коробку и протянул ее зятю.

Не сказав больше ни слова, он пошел на лестницу, а Жан Ги сел в кресло и открыл коробку.

Глава тридцать девятая

Арман Гамаш оглядел кадетов, одного за другим.

Сначала Натаниэля, потом Хуэйфэнь, потом Жака, наконец его глаза остановились на Амелии.

– Я знаю, – тихо сказал он.

Жак чуть повернул голову, прищурился:

– Знаете что?

– Знаю, что происходило в квартире Ледюка.

Наступила тишина. Кадеты переглянулись, а потом все, естественно, посмотрели на Хуэйфэнь.

– Что? – спросила она с вызовом в голосе.

Жан Ги сидел на расстоянии в несколько скамей. Утром они с Гамашем первым делом привели кадетов в церковь. Нужно было поговорить с ними где-нибудь в приватном месте. И нейтральном. И спокойном.

– Я давно знал, что Серж Ледюк преступник, – начал Гамаш. – Я вернулся к работе, чтобы вычистить академию. И не только от коррупции. По качеству новых агентов, поступающих в Квебекскую полицию из академии, я знал, что в школе все совсем не в порядке. Они неплохо знали теорию, но при этом были очень жестокими. Не все, конечно, но многие. Более чем достаточно. Что-то нарушилось либо в процессе приема, либо в подготовке. Либо и в том, и в другом.

Коммандер Гамаш говорил, наблюдая за ними. А они – за ним.

Если Гамаш и Бовуар рассчитывали, что четверка сломается и выложит им все, то они ошибались. Заговор молчания глубоко вошел в их плоть и кровь и казался почти нерасторжимым.

– Первым делом я уволил большинство прежних преподавателей и привел своих. Офицеров с реальным опытом работы в полиции. Честных мужчин и женщин. Но таких, кто знает, что с властью приходит искушение. Власть и искушение – эти две вещи и есть реальная угроза для агентов Квебекской полиции. Раны, нанесенные самим себе.

Жан Ги слышал их дыхание. По меньшей мере один, а то и больше из них были на грани гипервентиляции.

И все же они оставались неподвижными. И молчали.

– Но Сержа Ледюка, Герцога, я оставил.

– Почему? – спросил Натаниэль.

Взглянув на побледневшего парня, Гамаш постарался справиться с дыханием. Он посмотрел на свои руки, крепко сцепленные – не разъять.

Серж Ледюк нанес немалый ущерб. Но на нем, на Армане Гамаше, тоже есть вина.

Если он хочет, чтобы кадеты говорили ему правду, он должен хотеть делать то же самое.

– Я не знал, – ответил он, глядя в холодные глаза молодого человека. – Я думал, он жестокий человек, садист. Коррупционер. Я думал, что смогу собрать свидетельства против него и отправить его в тюрьму, чтобы он не мог учинить того же самого в другом месте. Я думал, что смогу контролировать его. Думал, что, пока я здесь, он не пойдет на злоупотребления.

– Не верь всему, что думаешь, – пробормотала Амелия.

Гамаш кивнул:

– Злоупотребления не прекратились. Мне и в голову не приходило, что он прогнил до такой степени.

– Когда вы узнали? – спросила Хуэйфэнь.

– Вчера вечером, когда смотрел кино.

– «Мэри Поппинс»? – удивилась она.

Вероятно, она пропустила эту сцену.

– «Охотник на оленей». То, которое смотрел Оливье. – Он подался вперед. – Я хочу помочь вам.

– Мы не нуждаемся в помощи, – отрезал Жак. – С нами все в порядке.

Гамаш собрался с мыслями и заговорил:

– Вы знаете, откуда это у меня?

Он провел пальцами по глубокому шраму на виске. Трое кадетов отрицательно покачали головой, но Жак злобно сверкнул глазами.

– Я возглавлял рейд на заброшенную фабрику. В заложники захватили молодого агента, немногим старше вас, и время истекало. Мы собрали все сведения, какие могли, о территории и о террористах. Об их численности, оружии, месте, где они могут находиться. И пошли в атаку. Инспектор Бовуар был серьезно ранен. В живот.

Кадеты повернулись на своих скамьях и посмотрели на сидящего сзади Бовуара.