Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

Жану Ги потребовались считаные секунды, чтобы найти Армана. Сначала он заглянул в его спальню, потом спустился и проверил кабинет. Наконец он увидел свет в кухне и поспешил туда.

Гамаш успел поставить коробку на пол. И как раз запихивал ее ногой между креслом и стеной, когда появился Жан Ги, который заметил скрытое действие тестя, но был слишком взволнован тем, что услышал по телефону из Англии, чтобы задавать вопросы.

С широко открытыми глазами он остановился в дверях.

Арман встал и повернулся к нему:

– Она подтвердила?

Жан Ги кивнул, он едва мог дышать, а тем более говорить.

Арман тоже коротко кивнул. Подтверждение было получено.

Он опустился в кресло и уставился перед собой. В ночь за окном.

– Как вы узнали? – тихо спросил Жан Ги, садясь в кресло напротив.

– Все дело в револьвере, – ответил Гамаш. – Такой человек, как Ледюк, не стал бы держать при себе револьвер. Разве что была какая-то особая причина. Цель. Вчера вечером, пока все смотрели «Мэри Поппинс», Оливье пришел в кухню и смотрел здесь «Охотника на оленей».

Арман перевел взгляд на Жана Ги:

– Ты видел этот фильм?

– Non.

– И я тоже. Поэтому-то мы и не поняли, когда она добавила «Клэртон» к своей фамилии. Для нас это ничего не значило. Только для тех, кто хорошо знал «Охотника на оленей» и помнил эту сцену. Тебе пришлось назвать фильм, чтобы мадам Колдбрук разговорилась?

– Oui. Я спросил про «Клэртон», но она просто повторила, что это ошибка. И только когда я сказал про «Охотника на оленей», все выяснилось.

Их разговор запечатлелся в его памяти.

«Как вы сказали?» – спросила мадам Колдбрук.

«„Охотник на оленей“, – повторил Бовуар. – Кинофильм».

Он молился, чтобы она не спросила у него почему, ведь он понятия не имел.

«Тогда вы помните сцену с револьвером. Помните, что они заставляют делать Роберта Де Ниро».

«Да», – солгал Бовуар.

Последовала долгая пауза.

«Когда вы поняли?» – спросил он.

«Не сразу. И не из вашего письма. И даже не из начала нашего разговора. Я до сих пор не уверена».

«Но подозреваете. Настолько сильно, что послали нам намек. Вы хотели, чтобы я спросил, вот я и спрашиваю».

«Позвольте задать вопрос, инспектор. Был ли у револьвера какой-нибудь специальный футляр?»

Настала очередь Бовуара сделать паузу.

«Да», – ответил он наконец.

«Тогда это почти наверняка. – Долгий вздох, дошедший из самой Англии. – К нам поступает много звонков из полицейских управлений разных стран с сообщениями о том, что наше оружие использовалось в преступлениях. В большинстве случаев это уличные бандитские группировки. Револьверы в наши дни встречаются редко. Но нельзя сказать, что их совсем нет. И вот когда вы сказали, что жертва была не из тех людей, которые держали бы у себя револьвер, и что его убили одним выстрелом в висок…»

«Вы все поняли», – подхватил Бовуар.

«Я задумалась. Мне показалось, что вам стоит поразмышлять над этим».

«Тогда почему вы не сказали мне во время нашего разговора? – спросил он. – К чему эти туманные намеки?»

«Это против политики нашей компании – признавать, что наши револьверы используются в таких жестоких делах. Меня могли уволить. Но я должна была намекнуть вам. Я понимаю, намек не из самых очевидных, однако большего я не могла себе позволить. Надеялась, что вам известна эта сцена из фильма».

«Мне неизвестна, но коллега увидел фильм вчера вечером, и его осенило. Почему вы спросили о специальном футляре для револьвера?»

«Насколько мне известно, часто воспроизводится какой-то ритуал. Делается специальный футляр. Это становится чем-то вроде церемонии. – Ее голос дрогнул от отвращения. – Я могла ошибаться».

«Но вы не думаете, что ошибаетесь, да?»