Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

– Вероятно, будет лучше, если мы поговорим здесь, – сказал Арман и пригласил его в кухню, где он нарезал свежий хлеб из пекарни Сары и с помощью Желина поджарил на гриле сэндвичи с утятиной, сыром бри и инжирным конфи.

– У вас такая заботливая жена, месье, – сказал Желина, пока они работали бок о бок. – И ее забота распространяется не только на хорька.

– Щенка.

– Вы счастливый человек. Мне этого не хватает.

– Лужи у входной двери?

– Даже лужи. – Поль Желина смотрел на сэндвичи, которые нарезал. – Моя жена была очень похожа на мадам Гамаш. Всегда приводила домой потеряшек. Животных. Людей. – Желина перестал работать и удивленно хмыкнул: – Она умерла три года назад. Иногда мне кажется, что ее нет уже целую вечность. А иногда я чувствую аромат ее духов и слышу ее шаги. И поднимаю глаза, ожидая ее увидеть. А потом вспоминаю.

– Я вам сочувствую, – сказал Арман.

– Когда подвернулась работа в посольстве в Париже, я принял предложение. Нужно было уехать. Ради перемены. Несколько месяцев назад я вернулся.

– И что, Париж помог вам? – спросил Гамаш.

– Не повредил, – ответил Желина, улыбаясь.

Гамаш улыбнулся ему в ответ, кивнул и перевернул сэндвичи. Все слова казались банальными или пустыми.

Поль Желина, приблизительно ровесник Гамаша, переживал свой кошмар.

Но Гамаш знал кое-что еще.

Заместителя комиссара Поля Желина отправили в Париж не для того, чтобы подавать канапе на дипломатических вечерах. Этот человек работал в секретной службе. Наверняка последние несколько лет был шпионом.

И вот он в Канаде. Получил приглашение пошпионить за ними.

– У вас такой милый дом, месье, – сказал Желина, когда они сели со своими сэндвичами за кухонный стол. – Видимо, академия представляла для вас какой-то особый интерес, если ради нее вы покинули все это.

Тон был дружеский. Гость заводил светскую беседу. Но оба понимали, что это не просто беседа.

– Я принял предложение возглавить академию, чтобы ее расчистить, – сказал Гамаш. – И подозреваю, что вы это прекрасно знаете.

Желина откусил большой кусок сэндвича и одобрительно кивнул.

– Превосходно, – с набитым ртом проговорил он. А проглотив прожеванное, сказал: – Иногда, чтобы расчистить завалы, мы вынуждены громоздить еще более непроходимые. Прежде чем что-то станет лучше, оно должно стать еще хуже.

Гамаш положил свой сэндвич и посмотрел через стол на офицера КККП:

– Вы на что-то намекаете?

– Я думаю, вы готовы практически на все, чтобы защитить вашу семью, ваш дом.

Желина обвел взглядом кухню: плиту, удобные стулья у окна, выходящего на деревенский луг.

– Мы говорим о смерти Сержа Ледюка или о чем-то другом? – спросил Гамаш.

– О, мы не уходим от темы. Полицейская академия – продолжение вашей семьи, как когда-то отдел по расследованию убийств. Вы человек с сильным защитным инстинктом. Забота, которую вы проявляете, – это благословение. Но, как и большая часть благословений, она может превращаться в проклятие. – Желина с явным сожалением тоже положил сэндвич на тарелку. – Я знаю.

– И что вы знаете? – спросил Гамаш.

– Я знаю, как больно, когда человек, которого ты любишь, умирает или когда его жизни что-то угрожает.

– Я не любил Сержа Ледюка.

Заместитель комиссара Желина широко улыбнулся:

– Я не имел в виду Ледюка. Судя по тому, что мне о нем известно, личность была отвратительная. Non, я имел в виду академию.

– Да, академия мне небезразлична, – признал Гамаш. – Но академия – учреждение. Если она завтра исчезнет, мне будет грустно, однако я не перееду в Париж.

Желина кивнул и тихонько хмыкнул: