Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

Желина принялся разглядывать их, и выражение его лица становилось все более и более озабоченным.

– На какой высоте найдена пуля? – спросил Гамаш.

– Пять футов восемь дюймов.

– Он стоял, когда его убили. Я уж было подумал, не стоял ли он на коленях.

– Умоляя, чтобы его не убивали? – усмехнулся Бовуар.

– Или если это была казнь, – сказал Гамаш.

– Нет, – ответила Лакост. – Похоже, он просто стоял.

– Ха, – только и смог произнести Гамаш. – Ха.

Но другие тоже подумали об этом.

Ха. Разве будет человек просто стоять и ждать, когда его убьют, и даже не попытается сопротивляться? В особенности такой человек, как Серж Ледюк.

Желина опустил фотографии и уставился на Изабель Лакост:

– Это револьвер. С глушителем?

– Oui, – подтвердил Бовуар. – Фирменный глушитель. Поэтому никто и не слышал выстрела.

– Ледюк был коллекционером оружия?

– Non, – ответил Гамаш.

– Тогда зачем ему старомодный револьвер? – спросил Желина, но получил в ответ только пустые взгляды. Он положил фотографии на стол и покачал головой. – Что-то очень странное происходит в вашей академии, месье.

Глава двадцатая

– Эй, – позвал Натаниэль Смайт. – Bonjour?

Входная дверь стояла приоткрытой. Он глубоко вздохнул и открыл ее ровно настолько, чтобы просунуть внутрь голову.

– Мадам Зардо?

Он вошел, закинув сумку за сутулые плечи.

Шел седьмой час. Натаниэль устал и хотел есть. До такой степени, что решил наконец отыскать отведенную ему квартиру.

Дверь открывалась прямо в гостиную, погруженную в темноту, если не считать единственной горевшей лампы.

Натаниэль остановился.

До него не доносилось ни звука. Ни скрипа. Ни кряканья. В полутьме он повсюду видел только книги. Стены, уставленные книжными шкафами. Стопки книг на столах. На единственном стуле, освещенном, тоже книги, раскрытые обложкой кверху. Стул, обитый историями.

Натаниэль долго задерживал дыхание, уверенный, что здесь воняет. Воняет разложением, злостью и старухой. Но, не в силах больше сдерживаться, он глубоко вдохнул.

Запах был знакомый. Не душок. Не аромат. Ничего экзотического. Более земной. Определенно не кухонный.

Это пахли книги. Едкие слова, наполнявшие воздух.

– Я здесь.

Амелия уронила сумку на пол в кухне и пошла на голос.

У двери в заднюю комнату она остановилась.

Клара Морроу сидела на высоком деревянном табурете спиной к двери. Во рту она держала кисточку. Пялилась на полотно.

Амелия видела лишь часть холста, остальное скрывала копна волос Клары.

– И что мне делать? – спросила Амелия. – Вы вроде бы должны готовить или как?

Клара фыркнула и повернулась. У ее ног пошевелился маленький львенок.

Она посмотрела на гостью.

Волосы цвета воронова крыла. Светящаяся бледная кожа, почти прозрачная. Пирсинг в носу, бровях, щеках. Но штифтики не черные и не кроваво-красные. Крохотные стразы. Они сверкали на свету. Как звездочки.

Уши пронизаны кольцами. Пальцы выглядят так, словно она окунула их в металл.

Эта девица надела на себя броню.

А открытая кожа сплошь покрыта татуировками.

Единственное, что эта девушка не смогла пометить, пронзить пирсингом или спрятать, были ее глаза. Единственное естественное, что у нее осталось. Глаза яркие, как бриллианты.

– Что-о? – возмутилась Хуэйфэнь, когда Габри протянул ей передник и кивнул на тарелки в кухне бистро. – Я…

– Да, я знаю. Тебе осталось всего ничего… – он показал расстояние между большим и указательным пальцем, – до получения звания офицера Квебекской полиции. Ты говорила. А мне – всего ничего… – он почти совсем соединил пальцы, – до того, чтобы выкинуть тебя на улицу.

– Не имеете права.