Танцы марионеток - Елена Михалкова (2009)

Ругая себя алкашом, пропившим все мозги, Вася напряженно пытался вспомнить фамилию человека, которого видел один раз в жизни. У него была хваткая память на имена – еще в юности он освоил простой метод, позволявший запоминать их в привязке к обладателю, и много лет пользовался им автоматически при знакомстве с любым человеком.

Нужно вспомнить, как его зовут, этого бывшего тренера… Обязательно нужно вспомнить…

Закрыв глаза, уткнувшись лбом в руку, Ковригин постарался воспроизвести ощущения того дня. Фотография помогла ему – он помнил, как вскидывал камеру, как старался включить в кадр фрагменты моста, помнил негромкий голос Лены за своим плечом.

Мост… старик… Улыбка на его лице – сначала неуверенная, затем радостная, узнающая… Некрепкое рукопожатие…

Сосредоточившись, Вася пытался поймать тот солнечный день за хвостик луча, раскрутить до нужного ему момента. Всего-то ничего: собственная ассоциация при произнесении чужого имени; губы, складывающие слово; оседающее в памяти сочетание букв. Он был близок, он почти поймал этот день и теперь потихоньку вытягивал его из памяти, как рыбак вываживает крупную осторожную рыбу.

Мимоходом Ковригин подумал, что облик тренера сохранился в его памяти целиком, от стоптанных ботинок до усов. Со словами дело всегда обстояло хуже. Мысль его переключилась на школьную учительницу русского языка и литературы, которая любила Васю и оттого, стараясь быть объективной, относилась к нему строже, чем к остальным ребятам. Ковригину доставалось за прическу, за расхлябанность, за то, что он вечно все забывал и терял… «Ковригин! Опять твой мешок со сменкой валяется в физкультурном зале! Что он там делает, можно узнать?»

Вася усмехнулся. Точно, мешок со сменкой! Где только он не оставлял его! Как-то раз забыл в автобусе, и пришлось вечером идти в парк – денег на другую пару у его матери не было.

«Мешков», – четко сказал внутренний голос, и воспоминание о школе исчезло, словно закрыли дверь в комнату. Ковригин хлопнул ладонью по столу. Точно! Вот откуда всплыло воспоминание о школе – подсознательная память всеми обходными путями пыталась подсказать ему нужное слово. У старика под шеей был такой морщинистый кожистый мешок, что Вася, недолго думая, запомнил его именно по этому признаку. Мешков Николай Евсеевич.

Торопливо и при этом толком не отдавая себе отчета в том, что делает, Ковригин включил компьютер и ввел имя и фамилию старого тренера в поисковике. Первая же выпавшая ссылка привела его в архив новостей районной газетки, где сообщалось об аварии: пьяный водитель, не справившись с управлением, врезался в ограждение дороги. К счастью, никто не пострадал, кроме самого водителя – его с переломами увезли в больницу.

Смутная идея забрезжила в Васином сознании. Он открыл книгу и снова перечитал тот отрывок, где говорилось о трагедии, случившейся с Иваном Трофимовичем. Будучи пьян, тот сел на лошадь, и она сбросила его.

Ковригин перевел взгляд на экран, где висела старая статья, написанная в обличительном духе. «Пьяный водитель, не справившись с управлением, врезался в ограждение».

Идея перестала быть смутной.

«Да нет, быть не может, – отверг ее Ковригин. – Ей-богу, так не бывает».

Идея никуда не уходила. Она сгустилась, как туча, и теперь могла быть выражена уже словами, а не ощущениями.

Ковригин подтащил к себе тетрадь, в которую были выписаны герои, потерпевшие от чьих-либо действий. Персонажа, в которого по воле Лены Дубровиной превратился старый Мешков, там не было – Василий счел его недостаточно пострадавшим для того, чтобы внести в список. Теперь он написал его имя большими буквами над всеми остальными.

– Совпадение, говорите? – произнес Вася вслух. – Совпадение, значит…

Он поиграл этим словом, повертел его со всех сторон. Хорошее слово, оно все объясняет. Совпадения всегда все объясняют. Тем более всего один случай…