Нежные листья, ядовитые корни - Елена Михалкова (2015)

– У тебя есть телефон, книги, компьютер, – заявил непреклонный Сергей. – Считай, что ты под гуманным домашним арестом.

– Гуманным? Я даже увидеться ни с кем не могу!

– А тебе не нужно ни с кем видеться.

– Боже упаси, – согласился Макар. – Мы по-прежнему понятия не имеем, кто из ваших – Зинчук.

– Но послушайте! – запротестовала Маша. – Давайте будем логичны! Мы можем методом исключения сразу сказать, кто из наших – точно не Юлька!

Макар без предупреждения бросил блокнот Сергею. Другой человек получил бы записной книжкой в голову, но если Бабкин в чем-то и опережал Илюшина, то в быстроте реакции, и Макару об этом было отлично известно. Сергей просто вскинул руку – и блокнот оказался в ней.

– А если бы в глаз попал? – флегматично осведомился он.

– Исключено! Я целился в лоб. Записывай, мой стремительный друг.

– Да подождите вы! – растерялась Маша. – Что записывать?

– Твои соображения о том, кто точно не Зинчук.

– Для начала – Савушкина и Коваль. Одна малютка, вторая дылда. Юлька, если мне не изменяет память, примерно с меня ростом.

– То есть метр семьдесят плюс-минус пять сантиметров, – черкнул Бабкин.

Макар взъерошил волосы.

– Я бы сделал допуск на все десять. Вряд ли Маша так точно оценила в юности рост девчонки, с которой они даже рядом ни разу не стояли.

– Может, на физкультуре?

Макар и Бабкин с надеждой уставились на Машу.

Она отрицательно покачала головой:

– У Юльки было освобождение.

– Жаль.

– Ну ладно, с ростом в целом ясно: средний.

– А по комплекции сразу отпадает Мотя, – вставила Маша.

Макар усмехнулся.

– Серега, если твоя жена наберет тридцать кило, ты ее узнаешь?

Маша поняла, к чему он клонит.

– Говорю вам в сотый раз, я помню Мотино лицо, – настойчиво сказала она. – Губанова почти и не изменилась. Только раздулась немножко. Как воздушный шарик!

– Уже сгораю от желания увидеть женщину – воздушный шарик, – пробормотал Бабкин, делая пометки в блокноте. – Все прочие годятся на роль Зинчук?

Маша неохотно кивнула.

– Впрочем, нет! Подожди! Анна! Анна Липецкая отпадает.

– Почему?

– Она сразу при встрече напомнила мне одну вещь, о которой могли знать только мы двое.

– Точно только вы двое? – вмешался Макар. – Липецкая больше ни с кем не могла поделиться?

Маша открыла рот, чтобы сказать «ни в коем случае», – и закрыла.

Могла. Запросто.

– Еще она сделала кое-что… Щелкнула суставами пальцев. У нее была такая дурацкая привычка в школе. Макар, почему ты смеешься?

– Потому что именно это и выглядит подозрительно! Человек с первой секунды напоминает тебе то, что должно сразу разъяснить, кто он такой. А потом демонстрирует привычку, по которой его все помнят. Не слишком ли нарочито?

Маша не нашла, что возразить. Но тут ей пришла в голову свежая мысль.

– Подождите, а не зря ли вы собираетесь городить весь этот огород? Ведь можно просто аккуратно взять у всех отпечатки пальцев и…

Она осеклась.

– Вот именно, – подтвердил ее невысказанное опасение Макар. – С чем их сверять? У вас в школе снимали отпечатки?

– Нет, конечно!

– Тогда они нам ничем не помогут. Если только Зинчук не попадала в базы за последние годы. Увы, но на этот поиск у нас нет ни времени, ни ресурсов, так что его мы тоже оставим товарищу Викентьеву.

Маша воздела руки к небу, то есть к потолку:

– Неужели вы надеетесь, что Юлька себя выдаст? У вас нет ни отпечатков, ни ее фотографии, ни толкового словесного описания – ничего!

Илюшин усмехнулся.

– У нас есть восемь женщин, из которых одна совершила убийство. Мы можем просто ткнуть наугад! Какова вероятность точного попадания, мой необразованный друг?