Ренегат - Павел Корнев (2019)

– Аксель Хольм, – произнес я, не опуская пистоля. – Рыжий фирланец. Если не знаете такого, я уйду, но мои коллеги позаботятся о том, чтобы у всех, имеющих отношение к университету, пропало всякое желание посещать ваших девок.

Счетовод вновь поднес к глазам очки, внимательно изучил нагрудный знак и уточнил:

– Это официальное расследование?

– Оно станет таковым, если мы не договоримся.

– Аксель… Аксель Хольм… – задумчиво протянул счетовод. – По моим книгам он не проходит. А ты что скажешь?

– Рыжий выродок, – проворчал вышибала, которому и был адресован вопрос. – Увивается за Изабеллой, но встречает после работы, денег не платит. А дуреха и развесила уши. Чувства у него! Ха! У любого к ней чувства появятся, если даст бесплатно юбку задирать!

– Она сейчас работает? – заинтересовался я.

– Не появляется второй день уже как, – уверил меня мордоворот.

– Изабелла – настоящее имя?

Вышибала и счетовод переглянулись и ухмыльнулись.

– Да прям! – фыркнул громила. – Как зовут, не знаю. Живет на хуторе у заброшенной мельницы. Всякий дорогу укажет, мы вам не нужны.

– Благодарю, сеньоры, за вашу неоценимую помощь, – улыбнулся я и отправился к выходу. Шел, не оглядываясь, но не забывал вслушиваться в скрип половиц. Да и пистоль вернул за пояс только на улице. С сутенерами надо держать ухо востро: и глазом моргнуть не успеешь, как с ножом под лопаткой очутишься.

Проводник нам и в самом деле не понадобился: на мельницу Уве взялся провести меня сам. Как оказалось, это было излюбленное в среде школяров место для проведения летних пикников, а точнее – для разгульных попоек на лоне природы.

Покинув город, мы поехали по тропе, петлявшей вдоль берега реки. Почти сразу по правую руку раскинулся широкий заливной луг. Приглядывавшие за скотиной мальчишки-пастушки грели босые ноги в свежих коровьих лепешках. Сегодня было свежо.

Вскоре тропа взобралась на невысокий холмик, и с его поросшей дубами вершины открылся вид на каменную мельницу. Плотина выглядела поврежденной сразу в нескольких местах, запруда обмелела, водяное колесо не вращалось. Чуть ближе к нам стоял добротный сруб, огороженный покосившимся дощатым забором. Из трубы дома шел дым.

– Плотину паводком разрушило, – пояснил Уве, когда мы придержали коней. – А семья мельника от какой-то хвори сгинула. Место проклятым считается, никто селиться не желает.

– Но в доме кто-то живет, – резонно заметил я.

– Говорят, сброд всякий обитает, – поморщился школяр. – Ворье, попрошайки и шлюхи.

Я попросил слугу помолчать и обратился к истинному зрению. Удалось заметить отблески двух аур, но куда больше меня заинтересовало состояние эфирного поля. На первый взгляд в нем не было ничего особенного – нигде не тянулись нити сигнальных заклинаний и не поблескивали щиты охранных пологов, – и все же незримая стихия показалась странно напряженной. Только прикоснись – и сразу все придет в движение, сдвинется, оповестит всех и вся о твоем присутствии. А так ведь и не скажешь, что кто-то намеренно это устроил. Просто близость реки и омута сказывается. Природная аномалия. Якобы.

Хитро. Очень хитро.

– Уве! – окликнул я слугу, выйдя из транса. – Скачи в город, найди магистра цу Лидорф и сообщи, что я отыскал Акселя.

– А вы?

– Покараулю его. Давай!

Уве развернул коня и ускакал в обратном направлении, а я выбрался из седла и намотал уздечку на ветвь.

Сходиться один на один с чернокнижником в его логове представлялось идеей в высшей степени опрометчивой. Я свое дело сделал, и теперь меня всецело устраивала роль стороннего наблюдателя.

Закинув на плечо ремень холщового подсумка и рассовав за пояс пистоли, я отошел на край поляны и встал под кронами раскидистых дубов. Деревья уже начали облетать, ветер рвал пожелтевшую и покрасневшую листву и сбрасывал ее на землю. Под ногами шуршало.