Ренегат - Павел Корнев (2019)

Коротышка вскочил на ноги и в запале едва не расплескал вино.

– Дальше их обрабатывают монахи! Они вкладывают в вещи тепло своего эфира!

– И долго оно там держится? Эти поделки не сравнить с изделиями настоящих мастеров!

Я глотнул вина и поудобнее устроился в кресле. Спор обещал выйти долгим. Простецы издревле пытались облегчить труд, разделяя обязанности между работниками на мануфактурах или используя некие хитроумные механизмы. Ничем хорошим эти попытки не заканчивались. Полученные изделия плохо поддавались обработке и не пользовались спросом, даже несмотря на привлекательную цену. Людям было попросту неприятно пользоваться «бездушными» предметами, а обладающие мало-мальски развитым даром и вовсе старались не брать подобные поделки в руки.

Диспутировать тут было решительно не о чем, но больше всего копий ломалось при обсуждении таких вот, казалось бы, очевидных вопросов. Особенно когда у спорщиков вдосталь вина.

В итоге лекторы просидели у меня до позднего вечера и откланялись, лишь когда за окнами окончательно стемнело. Я посоветовал Уве практиковаться в верном хвате жезла и отрабатывать связки без прикосновения к эфиру и отправился спать.

Следующий день ничем особенным не запомнился. Школяр сбегал к университетскому гравировщику, отнес клюку и расчеты лектора. Вернулся, назвал стоимость работ и побежал обратно, сжимая в кулаке врученные мною монеты.

Желая хоть чем-то себя занять, я взял книгу, над которой до того корпел слуга, и принялся восстанавливать в памяти основные принципы работы с магическими жезлами. Как ни странно, чтение не на шутку увлекло. Открыл для себя много нового.

Костыль Уве вернул уже ближе к обеду, и я сразу начал вырезать формулу «Небесного пламени» на нижнем его конце, решив оставить среднюю часть напоследок. Просто еще не определился, какие именно чары добавлю на свободное место и стану ли возиться с этим вовсе.

Каждое новое заклинание приходилось согласовывать с уже имеющимися, а это требовало сложных расчетов, в которых я был откровенно несилен. В итоге засадил за них Уве, дабы юнец не маялся от безделья и осознания собственной ущербности. Контролировать непослушный мизинец у него толком не выходило, а я, памятуя о взорванной кружке, воздействовать на школяра через подсознание опасался.

На третий день наконец явилась Адалинда.

– Оставь нас, мальчик, – приказала она Уве, небрежно кинула плащ на пуфик и опустилась в кресло напротив меня.

Школяр глянул на вызывающий вырез платья гостьи, судорожно сглотнул и выскочил за дверь, даже не удосужившись спросить разрешения у меня.

Я на глубокое декольте пялиться не стал и спокойно выдержал пристальный взгляд черных глаз. Тогда маркиза спросила:

– Филипп, что у тебя было с сеньоритой Розен?

– В каком смысле? – нахмурился я, неприятно удивленный неожиданным вопросом.

– Перестань! – нервно отмахнулась Адалинда. – Вопрос простой: ты спал с ней?

– Нет!

– В самом деле? А у меня сложилось иное впечатление!

– Оно неверно! – отрезал я.

Но маркиза лишь покачала головой.

– Я тебе не верю, Филипп, – прямо заявила она. – Все указывает на вашу связь. Сначала эта нелепая выходка на лекции со стаканом воды, ты будто объезжал норовистую лошадку. Затем возмутительная дуэль с телохранителем девицы. Он решил вступиться за честь хозяйки или сам был в нее влюблен? Нет, не перебивай! Это еще не все! Твоего человека, Ганса, видели у ее дома! Зачем бы тебе посылать его туда, а?

Я мысленно выругался, но ответил предельно спокойно:

– Это какая-то ошибка. Я никого не отправлял следить за сеньоритой Розен.

– Брось, Филипп! Что это было? Вспышка внезапной страсти? Или тебе просто надоело одиночество?

– Одиночество? – фыркнул я. – Думаете, так сложно найти того, кто согреет мне постель?

– Полагаешь интрижку на ночь средством от одиночества?