Химера - Тесс Герритсен (2015)

– Нет, они совершенно иная форма жизни. Их название буквально означает «древние». Они такие древние, что дата их происхождения совпадает с датой происхождения жизни на Земле. Тогда даже бактерий не существовало. Археоны – одни из первых обитателей планеты и, вероятно, будут последними, кто на ней останется. Не важно, что произойдет – начнется ли атомная война, упадет ли астероид, – они надолго переживут нас. – Лиз помолчала. – В каком-то смысле они и есть завоеватели Земли.

– Они заразны?

– Нет. Археоны безопасны для людей.

– Тогда это не наш организм-убийца.

– А что, если вместо этой культуры было что-то еще? Что, если она перед самой отправкой поместила туда какой-то другой организм? Любопытно, что Хелен Кёниг исчезла в самое сложное время.

Джек на некоторое время замолчал, раздумывая, почему Хелен Кёниг приказала уничтожить свой эксперимент. Он помнил, что Гордон Оби сказал на собрании. Возможно, это была вовсе не диверсия, а нечто не менее страшное. Ошибка.

– Еще кое-что сильно встревожило меня, – снова заговорила Лиз.

– Что?

– То, как эксперимент финансировался. Исследования, которые ведутся вне НАСА, проходят конкурс, чтобы оказаться на борту станции. Ученые подают заявки в УИОБИМ,[43] объясняя возможную коммерческую пользу эксперимента. Мы рассматриваем эти заявки, затем отправляем в различные комиссии и уже потом отдаем предпочтение тому или иному эксперименту. Процесс занимает много времени – минимум год.

– Как долго рассматривалась заявка на археон?

– Шесть месяцев.

Джек нахмурился:

– Заявку провели по всем инстанциям так быстро?

Лиз кивнула:

– Быстрый путь. Этому эксперименту не пришлось соревноваться за финансирование в НАСА, как большинству других. Его участие спонсировали. Кто-то заплатил за то, чтобы послать его на станцию.

В действительности отправка на борт полезной нагрузки от коммерческих пользователей была одним из способов, которым НАСА поддерживало материальную жизнеспособность МКС.

– И зачем какой-то компании тратить огромные деньги – я подчеркиваю, огромные деньги, – чтобы вырастить в пробирке, по сути, никому не нужные организмы? Любопытство ученого? – Она скептически фыркнула. – Я так не думаю.

– Какая компания заплатила за эксперимент?

– Фирма, на которую работала доктор Кёниг. «СиСайенс» из Ла-Хойи, Калифорния. Они занимаются созданием коммерческих продуктов морского происхождения.

Отчаяние, которое охватывало Джека ранее, отступило. Теперь у него была информация, с которой можно работать. План действий. Наконец он может сделать хоть что-то.

– Мне нужен адрес и телефон «СиСайенс», – сказал он. – И имя человека, с которым ты говорила.

Лиз отрывисто кивнула:

– Считай, что все это у тебя уже есть.

17 августа

Диана очнулась от тревожного сна, голова болела, а сновидения продолжали затуманивать разум. Ей виделась Англия, дом в Корнуолле, где она жила еще девочкой. Дорожка, вымощенная аккуратными кирпичиками, вела ко входу, увитому розами. Во сне она открывала небольшую калитку и слышала привычный скрип несмазанных петель. Вот она идет по дорожке к дому. Всего пять-шесть шагов, и Диана, оказавшись перед дверью, откроет ее. Крикнет, что она дома, наконец-то дома. Ей хотелось, чтобы мама обняла ее и простила. Но пять шагов превратились в десяток. В два десятка. Диана не могла попасть в дом, дорожка становилась все длиннее и длиннее, и в конце концов дом отдалился, уменьшившись до размеров игрушки.

Диана проснулась от собственного отчаянного крика; ее руки были вытянуты вперед.

Она открыла глаза и заметила, что на нее смотрит Майкл Григгс. Его лицо частично скрывали защитная маска и очки, но гримаса ужаса не укрылась от Дианы. Она расстегнула спальный мешок и проплыла через российский рабочий модуль. Но еще до того, как взглянуть в зеркало, она уже знала, что увидит.

Ярко-красное пятно расползлось по белку ее левого глаза.