Химера - Тесс Герритсен (2015)

Целые сутки от момента обращения за помощью до старта корабля плюс дополнительное время для стыковки. Если Кеничи вдруг станет хуже, сможет ли Эмма поддержать в нем жизнь? Ситуация начинала действовать на нервы. Она же врач, а не предсказательница. У нее нет рентгеновского аппарата, нет операционной. Врачебный осмотр и анализ крови показали, что состояние не в норме, но почему именно – не показали. Если Эмма решит отложить эвакуацию, Кеничи может умереть. Если слишком рано позовет на помощь, миллионы долларов будут потрачены впустую на ненужный запуск.

В любом случае ошибочное решение поставит крест на ее карьере в НАСА.

Об этом и предупреждал ее Джек. «Я облажаюсь, и весь мир об этом узнает. Они хотят посмотреть, чего я стою». Она взглянула на данные анализа крови Кеничи. Ничто не указывает на необходимость экстренной эвакуации. Пока.

– Полет, я буду держать его на капельнице и сделаю назогастральную аспирацию, – пообещала она. – Сейчас основные показатели у него стабильны. Хотелось бы мне знать, что происходит в его брюшной полости.

– Значит, по-вашему, экстренный запуск шаттла пока не нужен?

Она глубоко вздохнула:

– Нет. Пока нет.

– Тем не менее мы будем в состоянии готовности, чтобы дать стартовать «Дискавери» при первой необходимости.

– Спасибо. Позже я сообщу о развитии болезни. – Эмма отключила связь и взглянула на Григгса. – Надеюсь, я все сделала правильно.

– Вылечи его, ладно?

Она отправилась проведать Кеничи. Поскольку за ним нужно было наблюдать и ночью, Эмма переместила больного из жилого модуля в американскую лабораторию, чтобы не тревожить сон остальных членов экипажа. Он был в спальном мешке. Инфузионный насос по трубке капельницы неустанно подавал в его организм физиологический раствор. Кеничи не спал – по всей видимости, ему было плохо.

Лютер и Диана, которые присматривали за пациентом, увидев Эмму, вздохнули с облегчением.

– Его снова стошнило, – доложила Диана.

Эмма закрепила ступни, чтобы оставаться на месте, и надела стетоскоп. Затем осторожно приложила мембрану к животу Кеничи. Никакого шума перистальтики. Его пищеварительная система не работала, и жидкость начала скапливаться в желудке. Ее надо было откачивать.

– Кеничи! – позвала она. – Сейчас я введу трубку вам в желудок. Это облегчит боль и, возможно, остановит рвоту.

– Какую… какую трубку?

– Назогастральную.

Она открыла стойку с комплектом неотложного жизнеобеспечения. Там находился большой набор оборудования и лекарств, почти такой же, как в современной машине «скорой помощи». В ящике с надписью «Дыхание» находились различные трубки, отсасыватели, мешки для сбора отходов и ларингоскоп. Эмма разорвала упаковку, в которой лежала назогастральная трубка – длинная, тонкая, скрученная кольцами, из гибкого пластика с перфорированным наконечником.

Кеничи открыл кроваво-красные глаза.

– Я буду очень осторожна, – пообещала она. – Вы поможете мне сделать все это быстрее, если выпьете немного воды, когда я скажу. Этот конец я вставлю вам в ноздрю. Трубка пройдет по задней стенке глотки, потом вы глотнете воды, и трубка проскользнет в желудок. Неприятные ощущения будут только сначала, во время введения трубки. А потом вы не будете чувствовать ее.

– Это надолго?

– По крайней мере на сутки. Пока ваш кишечник не начнет работать. Кеничи, это на самом деле необходимо, – тихо добавила Эмма.

Он вздохнул и кивнул.

Эмма посмотрела на испуганного Лютера:

– Ему понадобится вода. Не мог бы ты принести немного?

Затем взглянула на Диану, которая плавала рядом. Как обычно, англичанка выглядела невозмутимо, сложность ситуации как будто не трогала ее.

– Мне нужно подготовить назогастральный отсос.

Диана автоматически потянулась за медицинским набором экстренной помощи, чтобы достать приспособление для отсоса и дренажный мешок.