Химера - Тесс Герритсен (2015)

– Беспилотный?

Он кивнул:

– Мы будем управлять кораблем из зала.

К его удивлению, она вздохнула с облегчением:

– Аллилуйя!

– Чему ты радуешься? Наш человек лежит в больнице.

– Вот именно. – Она повесила сумочку на плечо и повернулась, собираясь уйти. – Это означает, что теперь мы не облажаемся.

11 августа

Николай Руденко плавал в шлюзе, наблюдая, как Лютер втискивает бедра в нижнюю часть скафандра для работы в открытом космосе. Невысокому Николаю Лютер казался экзотическим гигантом с широкими плечами и ногами-поршнями. А кожа! За несколько месяцев, проведенных на борту МКС, Николай становился все бледнее, а кожа Лютера оставалась блестящей и темно-коричневой – поразительный контраст с бледными людьми, населявшими их бесцветный мир. Николай уже облачился в свой скафандр и теперь висел рядом с Лютером, собираясь помочь напарнику надеть верхнюю часть скафандра. Они мало разговаривали друг с другом: ни у кого из них не было настроения для болтовни.

Вечером эти двое почти не разговаривали – они спали в воздушном тамбуре, адаптируясь к более низкому атмосферному давлению пятьсот тридцать миллиметров, что составляет две трети давления на космической станции. Давление в их костюмах будет даже меньше, около двухсот тридцати миллиметров. Их нельзя надуть сильнее – в противном случае ноги и руки слишком сильно увеличатся в объеме и одеревенеют, а суставы невозможно будет согнуть. Мгновенный переход из космического корабля с нормальным давлением в низкое давление скафандра равносилен резкому всплытию со дна океана. Астронавту пришлось бы испытать высотные боли. В крови образовались бы азотные пузырьки, блокируя капилляры и отрезая доступ драгоценного кислорода к головному и спинному мозгу. Последствия этого разрушительны: паралич и инсульт. Как и глубоководные ныряльщики, астронавты должны дать своему организму время на адаптацию к новому давлению. Ночью накануне выхода в открытый космос астронавты промывают легкие чистым кислородом и закрываются в воздушном тамбуре на ночевку. Несколько часов они проведут вместе в маленьком помещении, где уже собрано все оборудование. Страдающим клаустрофобией здесь не место.

Вытянув руки над головой, Лютер втиснулся в верхнюю часть скафандра, прикрепленную к стене шлюза. Это облачение – утомительное занятие, сродни заползанию в узкий туннель. Наконец голова Лютера протиснулась в отверстие для головы, и Николай помог ему защелкнуть кольцо на талии, чтобы надежно скрепить две половинки костюма.

Они надели шлемы. Опустив взгляд, чтобы подогнать свой шлем к шейному ободу, Николай заметил что-то блестящее. «Слюна», – решил он и пристегнул шлем. Они надели перчатки. Герметично упакованные в скафандры, они открыли люк шлюзового модуля, переплыли туда и закрыли за собой люк. Теперь Николай и Лютер оказались в еще более тесном помещении, тут едва хватало места для двух человек с объемными рюкзаками, в которых находилось оборудование жизнеобеспечения.

Затем последовали тридцать минут десатурации – процедуры, во время которой астронавты вдыхали чистый кислород, очищая кровь от азота. Николай плавал с закрытыми глазами, мысленно готовясь к выходу в открытый космос. Если не получится разблокировать шарнирный привод «Бета» и переориентировать панели солнечных батарей к солнцу, они останутся без энергии. МКС придет в негодность. То, что Николай с Лютером должны сделать в ближайшие шесть часов, определит судьбу МКС.