Химера - Тесс Герритсен (2015)

Ответственность тяжким грузом повисла на усталых плечах Николая, но космонавт с нетерпением ожидал момента, когда откроется люк и он выплывет из воздушного тамбура. Выйти в открытый космос – все равно что заново родиться; чувствуя себя плодом, появляющимся из маленького тесного прохода с похожим на пуповину ограничительным фалом, астронавт выплывает в бескрайнее пространство космоса. Если бы не серьезность их положения, он бы с нетерпением ждал этого момента головокружительной свободы, парения в космосе, где прямо под ним вращается ослепительно-голубая Земля.

Но образы, всплывавшие в его мозгу во время тридцатиминутного ожидания с закрытыми глазами, были не о выходе в открытый космос. Он видел лица погибших. Представлял, как «Дискавери» несется вниз. Экипаж пристегнут к креслам, тела трясутся, словно кукольные, позвоночники ломаются, сердца разрываются. Хотя Центр управления полетами и не сообщил подробностей катастрофы, кошмарные видения заполняли воображение, сердце бешено билось, а горло пересыхало.

– Ребята, тридцать минут истекли, – послышался по внутренней связи голос Эммы. – Пора снижать давление.

Николай открыл глаза и увидел, как Лютер включил разгерметизационную помпу; его руки стали липкими от пота. Воздух начал выходить, давление в шлюзе начало падать. Если бы в костюмах были дыры, их бы сейчас обнаружили.

– Все в порядке? – спросил Лютер, проверяя щеколды на пупочных фалах-ограничителях.

– Я готов.

Лютер выпустил оставшуюся атмосферу шлюза в космос. Затем освободил ручку и открыл люк.

Вышел последний воздух.

Они задержались на мгновение, вцепившись в край люка и с благоговейным ужасом выглядывая наружу. Затем Николай выплыл в черноту космоса.

– Они выходят, – сообщила Эмма, по кабельному телеканалу наблюдая, как два астронавта выплыли из шлюза; за ними, словно пуповины, тянулись фалы.

Они вытащили инструменты из контейнера, расположенного с наружной стороны шлюзовой камеры. Затем, подтягиваясь на опорах, астронавты добрались до главной фермы. Когда они проходили мимо камеры, закрепленной над фермой, Лютер помахал рукой.

– Смотрите шоу? – раздался его голос по каналу УКВ-связи.

– Наружная камера показывает вас хорошо, – отозвался Григгс. – Но камера на твоем скафандре не работает.

– У Николая тоже?

– Да. Мы пытаемся понять, в чем дело.

– Ладно, мы направляемся к ферме, чтобы осмотреть повреждения.

Двое астронавтов вышли из зоны видимости первой камеры. На мгновение они исчезли из виду.

– Вот они, – сказал Григгс, указывая на другой экран. На нем двое в скафандрах двигались по направлению ко второй камере, хватаясь за элементы конструкции фермы.

Затем они снова вышли из поля зрения. Теперь астронавты находились в слепой зоне поврежденной камеры, увидеть их было невозможно.

– Приближаетесь, ребята? – поинтересовалась Эмма.

– Почти рядом, – тяжело дыша, ответил Лютер.

«Помедленней, – подумала она. – Не торопитесь».

Некоторое время, показавшееся вечностью, от работавших в открытом космосе не поступало никаких вестей. Эмма чувствовала, что ее пульс участился, тревога усилилась. Травмированная станция начала страдать от энергетического голода. Починить батареи просто необходимо. «Вот бы Джек оказался здесь», – подумала Эмма. У него золотые руки, он мог восстановить любой лодочный мотор, собрать коротковолновый радиоприемник из найденных на помойке деталей. Самый ценный инструмент на орбите – умелые руки.

– Лютер! – позвал Григгс.

Ответа не последовало.

– Николай! Лютер! Пожалуйста, ответьте.

– Черт! – послышался голос темнокожего астронавта.

– Что там? Что ты видишь? – спросил Григгс.

– Я осматриваю повреждения, и, знаете, тут прямо месиво. Весь сегмент пи-шесть главной фермы перекручен. «Дискавери», должно быть, срезал солнечную батарею два-би и согнул этот сегмент. Затем поднялся и оторвал антенны диапазона S.