Бессердечный - Павел Корнев (2015)

– Вы не читаете газет? – холодно поинтересовался я, и светловолосый бугай моментально осекся. – Вперед!

И мой маленький отряд заспешил через сквер.

Прекрасно понимая, что долго морочить головы полицейским не смогу, я поспешил разделить их и занять делом. Светловолосого констебля отправил к черному входу, его приятеля оставил в фойе, остальных повел за кулисы.

– Сюда нельзя! – побежал вслед за нами встревоженный швейцар.

– Полиция! – на ходу бросил я в ответ и рыкнул точь-в-точь как обучавший меня ладить с обывателями бывалый констебль: – Прочь с дороги, раззява!

Швейцар немедленно отстал, постовые посмотрели с завистливым уважением. Такое обхождение с одним из цирковых пришлось им по душе. Цирковые и полицейские традиционно друг друга на дух не переносят.

На подходе к кулисам нас нагнал благоухавший духами антрепренер, но в детстве я вдоволь насмотрелся на эту напыщенную публику. Я видел их насквозь, прекрасно помнил все их страхи.

– Уважаемый! – притянул я к себе хлыща за золоченую пуговицу сюртука. – Один из ваших людей занимается тем, чем ему заниматься категорически не следовало. Будете чинить препятствия, окажетесь в числе соучастников. Усекли?

И вновь я бил наверняка. В любом цирке, в любой самой респектабельной труппе неминуемо отыщется паршивая овца если не из самих циркачей, так из подсобных работников. Руководство о темных делишках, разумеется, догадывается, но где еще найти человека на это место за такие смешные деньги? К тому же это ведь сущие пустяки…

Но пустяками это кажется лишь до тех пор, пока не пожалует полиция.

– Что вы себе позволяете? – возмутился антрепренер, впрочем, изрядно при этом побледнев. – Я знаком со многими важными людьми! Я буду жаловаться!

– У вас есть телефонный аппарат? – сбил я его с толку неожиданным вопросом.

– Да, а что?

– Начинайте обзванивать своих знакомых, пока они вас еще помнят.

– Это возмутительно! – попятился хлыщ. – Я вызову адвоката!

– Ваше право! – улыбнулся я и позвал за собой констеблей: – Идемте! Да быстрее же, быстрее!

Даже мой талант не мог долго сдерживать антрепренера; склочность этой публики переходила все разумные границы. Скоро он опомнится и закатит такой скандал, что всем чертям в аду тошно станет.

За кулисами навстречу нам попался какой-то парнишка, вероятно, помощник одного из артистов; я немедленно остановил его и велел отвести к маэстро Марлини. Цирковой заколебался, тогда я стиснул его плечо и напомнил:

– У вас намечается большая гастроль, не так ли? Обидно будет загреметь в кутузку и пропустить все веселье.

Паренька затрясло от ужаса, и он быстро повел нас по запутанным переходам цирка. И это было просто замечательно – полицейские понемногу отходили от первоначального шока и посматривали на меня с явственным недоумением.

Так что ходу!

Маэстро Марлини нас уже ждал.

Мы вломились в просторное помещение, заставленное готовыми к отправке ящиками с реквизитом, а он лишь беспечно улыбнулся и покачал головой:

– Доблестные стражи порядка! Чем обязан визиту?

– Обыщите здесь все! – приказал я констеблям. – Ищите девушку и документы барона Дюрера.

Полицейские озадаченно переглянулись и двинулись в разные стороны.

– Стойте! – просто сказал гипнотизер, полицейские остановились.

– Вы намерены воспрепятствовать совершению правосудия? – хмыкнул я. – Это чревато серьезными неприятностями, маэстро.

– Для начала представьтесь! – потребовал фокусник.

Я помахал перед его лицом служебной карточкой и объявил:

– Старший инспектор Моран, Третий департамент!

На гипнотизера это заявление не произвело ни малейшего эффекта. Он даже в лице не изменился. Более того, хоть мы и не были представлены друг другу, возникло впечатление, что фокуснику доподлинно известно, кто я такой на самом деле.