Девушка с плеером - Валентина Назарова (2019)

— Макконнелл? Я знаю о нем, скажем так. — Глаза Стюарта слегка расширились. — Он легенда. Был фронтменом The Red Room, а потом все бросил. Теперь работает охранником или строителем. Я видел его сольные выступления здесь, в Ноутоне. Конечно, большую часть выступлений он пьяный вдрызг, но все равно очень крутой.

— А я надеялась, ты нас познакомишь.

— Ника, в тебе говорит стереотип жителя мегаполиса. Если мы живем в одной деревне, далеко не факт, что мы знакомы! Конечно, я видел его и знаю, как он выглядит, но не более того. — Он похлопал меня по плечу с шутливой улыбкой.

— Ну мало ли… — Я взглянула на Стю, закрывшись ладонью от солнца. — Может, потом сама вас познакомлю.

Он ухмыльнулся и потушил сигарету в пепельнице на одном из столиков.

— Ну вот, к сожалению, мой перекур закончился. Еще увидимся, — сказал он, закрывая за собой дверь.

Я достала телефон и набрала номер Ханны. Пошли долгие протяжные гудки.

Прохаживаясь по садику в ожидании ответа, я всматривалась в почерневшие от грязи и дождевой воды отпечатки в бетоне. Потом поставила ногу в один из них: моя стопа оказалась крошечной, следы были больше размеров на шесть. Настоящие огромные рабочие ботинки с ромбиками и еле заметной эмблемой «Доктор Мартинс». Я попробовала представить себе обладателя этих ботинок, а потом сравнить его с фотографией невысокого Алистера.

Ханна так и не ответила. Я оставила голосовое сообщение: «Ханна, привет! Это Ника. Зачем ты соврала мне, что вы с Джен были подругами до самого конца? Что ты пытаешься скрыть?»

Status: не прочитано

23:34 / 22 июня 2015, понедельник

Incubus — «Monuments and Melodies»

Поднявшись наверх после короткой прогулки по душным и грязным улочкам Ноутона, я устроилась на диване в гостиной с чашкой отвратительного кофе, пачкой леденцов и телефоном. Как настоящая отличница, я приготовила листы бумаги и ручку, чтобы выписать самое важное. Может, как делают одержимые детективы в американских сериалах, развесить по стенам фото всех действующих лиц, соединив их ниточками и пунктирными линиями вокруг эпицентра этой истории — твоего исчезновения? Может, среди разрозненных фактов и людей и прячется ключ? Так сложно сконцентрироваться, когда живешь с ощущением того, что все происходит не с тобой и не по‐настоящему.

Не знаю, сколько прошло времени, но глаза у меня болели, а за окном начало смеркаться. Я поглядела на гору исписанных бумажек: сплошные схемы и корявые орнаменты из звездочек и букв.

Потерев глаза и размяв затекшую ногу, я встала и пошла на кухню отнести грязную чашку. Над верхушками домов алели лучи закатного солнца, делая все вокруг таинственным и волшебным. Мне вспомнилось описание из какой‐то сказки: когда последний луч солнца коснется стены, ты увидишь замочную скважину. Я проводила глазами этот последний луч, но он терялся где‐то за соседним домом.

Я открыла холодильник скорее в качестве ритуала, нежели правда пытаясь в нем что‐то найти. На нижней полке стояла начатая упаковка сидра «Стронгбоу». Никто не обидится, подумала я и достала банку. Она была ледяной и приятной на ощупь. Твой любимый напиток.

Я вышла к черному ходу с твоим айподом в руке. Жара спала, дышалось легко. Ночной ветер принес с пивоварни на окраине сладковатый хлебный запах. Я прислушалась. Отовсюду доносились звуки: кто‐то ужинал на улице, звенел бокалами паб, вдалеке проехал мотоцикл. Для меня лето всегда очень тревожное время: как будто кожа становится тоньше и я чувствую мир вокруг намного острее и ближе. Лето — это время, когда вещи случаются.

Удобно усевшись на крыльце, я вставила наушники в уши и открыла сидр. Сделав глоток, резкий и освежающий, я начала просматривать твои плей-листы в поисках нужного: «Время грустить».