Девушка с плеером - Валентина Назарова (2019)

— Не уверен, что твоя сестра имела в виду то же самое, но я бы объяснил это так. Для нас и нескольких предыдущих поколений музыка неизмеримо важнее, чем просто увлечение или способ снять стресс. Мы вкладываем в нее гораздо больше смысла, она стала для нас целой вселенной, местом, где мы находим себя, нашим способом познания мира. Только сделай погромче — и ты дома, где бы ты ни был. Только подумай: ты ведь не сможешь воспринимать всерьез человека, который слушает R’n’B, если сама слушаешь мэдчестер[6]. Дело не в том, что одни группы лучше других, но музыка — самый быстрый способ разделить мир на своих и чужих. При всей ее важности мы не уделяем музыке должного внимания. Ведь все не так просто, как кажется. Нет никаких жанров. Просто есть настоящая музыка, а есть подделка. Существует огромная разница между Nirvana и Puddle of Mud, между альбомом «Multiply» Эда Ширана и Death Cab for Cutie. И существует причина, почему Fall Out Boy всегда будут собирать горстку тринадцатилеток, а на Джерарда Уэя будут ходить толпы, пусть даже My Chemical Romance распались, а его сольные песни — дерьмо. Я даже не уверен, что отличия можно описать логически. Они существуют на уровне инстинкта. Но некоторые люди их видят, а другим все равно. Суть не в том, нравится тебе группа или нет, потому что речь не о восприятии, а о наличии в музыке чего‐то важного. Чего‐то правдивого. Ну или наоборот его полного отсутствия. Например, есть группы, которые я терпеть не могу, но понимаю, почему они важны для музыки и для истории. И популярность, кстати, тоже ни при чем. Тут важна честность: настоящая боль, или настоящее веселье, или еще что‐то. Главное — чтобы только правдивое. Стоит писать песню, только если хочешь сказать что‐то важное для себя самого. Иначе остается лишь притворство. И люди его почувствуют. Да, именно притворство. Можно прыгать по сцене, орать, бросаться в толпу и бить гитары об пол, сочинять песни о тяжелой жизни и проблемах, фотографироваться с фанатами, а потом приходить в отель, пить травяной чай и засыпать в одиннадцать с блаженной улыбкой на лице и анализом мочи как у младенца. Я не осуждаю людей, которые предпочитают травяной чай; я просто хочу сказать, что, как правило, те, кому есть что сказать, горят изнутри, им больно и классно и они заряжают этим всех, кто их слушает. Им нужно заглушать этот огонь, поэтому они пьют, колются и все такое. Музыка не одежда, которую можно скинуть и вернуться к нормальной жизни. Это стигматы. И поэтому Боб Дилан, поющий в «Subterranean Homesick Blues» о том, что ему не хватает доллара по чеку за ужин, гораздо глубже любого конвейерного трека про войну, глобальное потепление и ужасы капитализма от самой прогрессивной вегетарианской группы. Вот как‐то так, наверное. Не знаю. — Он перевел дыхание и залпом допил остатки сидра.

Я засмотрелась в даль, на мерцающие огоньки окон. Его слова медленного проникали в мой мозг, как жидкость впитывается в толстую ткань. Позади нас, в глубине паба, кто‐то бросил монетку в музыкальный автомат, и раздалась музыка. Я не могла вспомнить, что это, что‐то до боли знакомое.

— Что это играет?

Стю прислушался:

— Так и вертится на языке…

Мы замерли, вслушиваясь в еле слышную мелодию, пока она не стихла совсем.

— Incubus, — наконец сказал Стю.

Невидящими глазами я уставилась глубоко в темноту и сделала большой глоток. Мы так и остались сидеть, склонившись друг к другу, каждый с наушником в ухе, хотя там давно ничего не играло.

Status: непрочитано

23:59 / 22 июня2015, понедельник

Nick Cave and the Bad Seeds — «The Kindness of Strangers»

— Хочешь, покажу кое‐что? — спросила я, повернувшись к Стю. Наши лица были совсем близко. — У тебя есть ноутбук?